Шрифт:
— Убей его, легат.
К такому Рон никак готов не был. Перед ним стоял его собственный отец. Финист понадеялся, что его лицо осталось бесстрастным, иначе он выдал себя с потрохами, и уже ничто не поможет ни ему, ни отцу, ни Ра-Миру… и даже Земле.
Сотник Прайс, взяв у Повелителя пистолет, передал его Рону. Охрана тут же взяла на прицел легата, готовая изрешетить его из десятка стволов, стоит ему только дернуть пистолетом не в ту сторону. Финист это отлично понимал и отверг мысль застрелить Морфеуса.
Чтобы доказать свою преданность Повелителю, ему оставалось только одно… Стрелять. И не просто стрелять, скажем, в плечо или в ногу. Выстрелить так — означало все равно, что не стрелять — расписаться в собственном предательстве.
Георгий Финист застыл, точно статуя, с расширенными от эмоционального шока глазами. Он, конечно, узнал собственного сына, пропавшего четыре года назад, но не мог поверить в то, кем он стал и что ему приказали сделать. Еще больше они округлились, когда услышал:
— Слушаюсь, Повелитель.
Рон твердо поднял пистолет и, молясь, чтобы отец не дернулся в ответственный момент, выстрелил ему в грудь чуть правее солнечного сплетения. Рон повидал много ран, смертельных и не очень. Таких, от которых мучаются, и таких, от которых валятся точно мертвые.
Сейчас он надеялся, что не промахнулся, и пуля прошла там, где и у легионера Тита, выжившего после сражения с мятежниками. Георгий Финист свалился и лежал, не шевелясь, а под ним на мраморном полу растекалась лужа крови.
В следующую секунду, преодолев нешуточное изумление, Кэрби Морфеус захлопал в ладони.
— Прости мне мои сомнения, легат. Принимай командование над Легионом.
— Слушаюсь, Повелитель.
Рон несколько поспешно взял протянутый ему одним из легионеров пояс с ножом в ножнах и фляжкой.
92
Морфеус собирался уходить, но его остановил Рон, снова вставший на колено, склонив голову в позе смирения.
— Повелитель…
— Что, мой верный цербер?
— Я требую Права сильного.
Ждать он больше не мог. Отец истекал кровью и если не сделать все сейчас, несмотря на сильнейшую усталость, он умрет. Ему требуется срочная медицинская помощь, которую вряд ли прикажет оказать Повелитель. Да и вряд ли подвернется более удобный случай, чем сейчас.
— Что?.. — резко обернулся Морфеус.
— Вы не ослышались, Повелитель.
Кэрби застыл в изумлении. Он не мог поверить своим ушам. Его цербер взбунтовался и, более того, требует Права сильного!
— Ты не… Его разум замутили! Убейте его!
Охрана вновь вскинула автоматы, но поза подчинения жертвы несколько смутила их, и это дало возможность Рону вставить новую фразу:
— За что, Повелитель? Я только что прошел проверку…
— Значит, я ошибся, и ты втершийся в мое доверие мятежник! Убейте же его!
— Повелитель не ошибается… Повелитель мудр, всезнающ и непогрешим. Повелитель — мессия, сын Бога в мире людей… — произнес Финист одну из крутившихся время от времени в голове формулировок, так, чтобы это слышали все, и добавил еще громче, уже от себя: — А если Повелитель ошибся, то он не Повелитель, не полубог и не мессия… Так ошиблись ли вы в своих выводах, Повелитель, когда подтвердили мое звание легата?
Морфеус засмеялся громко, от души. Его сделали собственным оружием. Сейчас любое логическое несоответствие, вдалбливаемое несколько лет подряд в головы церберов, могло если не разрушить их абсолютное подчинение, то серьезно поколебать установки. Собственно, они уже колеблются, если сразу же не пристрелили легата-оборотня.
— Ты хотел Права сильного?! Будет тебе Право сильного!
Кэрби раздраженно вынул нож и поманил свободной рукой:
— Ну же, иди сюда, сопляк! Посмотрим, чего ты на самом деле стоишь!
Финист разогнулся и встал, выхватывая свой клинок.
— Получи, гаденыш…
Кэрби Морфеус не стал раскачиваться долго, а напал сразу, делая скользящие движения слева направо и обратно, а также стремительные проникающие выпады. Рон едва избежал первых смертельных ран, но без порчи шкуры не обошлось, и под разрезанным камуфляжем потекли струйки крови. Это Морфеус не без удовольствия продемонстрировал, закончив первую серию атак, проведя в воздухе ножом, показывая всем, что сталь его обагрилась кровью.