— Одно дело девица, а другое — будущая мать. Объяснить-то, конечно, можно. И даже сам путь через лес можно объяснить тем, что мы путаем следы и скрываемся от Оплодотворительниц. В сущности — правда. Но как я объясню ей Даэроса?

Лэриас уставился на жующего Аль Арвиля. Тот действительно казался озадаченным не на шутку.

— Ты имеешь в виду его происхождение? Думаешь, люди так хорошо разбираются кто Полутемный, а кто — Темный? Ах, конечно, Тёмный! Женщина может, действительно испугаться. Ну, если она верит в эти страшные сказки про подземных убийц, мы можем заранее предупредить, что заедем в гости к нашим мирным Тёмным друзьям. Ни Доргел, ни его жена не поймут, что мы следуем за Предел. Нэрнис, да ты их потом замучаешься в этом убеждать! Кто из людей поверит, что пройдя коридором, они пересекли то, что не проходится и не пересекается?

— Угу. Знаешь, что сделали шестеро Темных, когда увидели голову Даэроса на фоне мирного за-Предельного леса? А потом руку? Когда им приветливо подрыгала нога, и Даэрос вышел весь, они стали в него кидать ножи. И видел бы ты их лица. А женщина уж точно будет рожать. — Нэрнис дожевал хлеб и посмотрел на работу мысли Лэриаса. Ат Каэледрэ задумчиво шевелил бровями. Наверное, представлял себе голову Даэроса. — Так ты умеешь помогать в родах?

— Нет, не пробовал. В общем, читал, но в этом деле нужна практика. Значит, ты уверен, что Ар Ктэль будет вот так пугать и Светлых?

— Уверен, что так не будет. Точнее — не будет точно так же. У него фантазия…

— Знаю, знаю — все чертоги Повелителю Амалиросу испортил, а потом заново отделал. Мне Отец рассказывал.

— Нет, не знаешь. Даэрос два раза одинаково шутить не будет. Так что на голову не рассчитывай.

— Нэрнис, я тебе могу сказать самое главное: роды процесс долгий. И наша задача — не пытаться помочь, а быстро донести женщину к тем, кто поможет. Приготовим заранее плащи, и как только твой брат пошутит, сразу и понесем в проход. Бегом. Проблема решена?

— Отчасти. Но для уверенности, что будет, кому нести женщину, отбери у воинов оружие, чтобы руки были свободны. Особенно луки отбери. А то пока они стрелы израсходуют, разберутся что к чему и придут в себя, этот долгий процесс рождения может вступить в финальную фазу.

Лэриас с сомнением покачал головой. Но сомнения у него вызывал не процесс, который вдруг ускорится, а способность Ар Ктэля пошутить так, чтобы личные охранники Озерного Владыки утратили всякую выдержку.

Доргел явился неожиданно рано и в одиночестве, если не считать общества еще одной кобылки, груженной двумя тюками. Купец пребывал в растрепанных чувствах.

— Можно ехать дальше, если вы спешите. — Этим заявлением он и собирался ограничиться.

Нэрнис заподозрил семейную ссору, которая по недоразумению может плохо кончиться.

— Доргел, я вынужден сказать, что Вы в этом случае больше никогда не увидите свою жену. И ребенка.

Купец вытащил из тюка подушку и предъявил её Аль Арвилю, так, как предъявляют результат свершившейся мести. То есть — как голову врага.

— А нет у меня жены! И ребенка не будет. Вот! — Он потряс подушкой, и та разродилась парой перьев. — Вот что это было, а не ребенок! — Посмотрев на удивленных эльфов, Доргел решил все-таки объяснить, как он умудрился перепутать небеременную жену с беременной. — Ну, не трогал я её, как живот стал расти, понятно? Отдельно спал. Мало ли что… Жена моего друга, Тиза, заподозрила неладное. Спросила, когда ребеночек шевельнулся первый раз. А она ей и ответила, мол, не помнит. Потом Тиза стала присматриваться, а никакого шевеления и нет, хотя должно быть. У неё своих пятеро — уж она-то знает. Ну, и подговорила свою младшую дочку обнять тетеньку, а потом рассказать, каков у неё живот на ощупь. Получилось, что — мягкий. Так, Тиза решила поговорить по-женски. Иногда такое бывает. Бесплодные с животом ходят, а сами уже с какой-нибудь незамужней девкой сговорились, что младенца у неё возьмут. Как поговорила, так от моей жены по утру только вот эту подушку и нашли. Сбежала. По дороге, видно, сбежать побоялась, а Дрешт она хорошо знает. — Доргел засунул подушку обратно в сумку и направился прямиком в конюшню, неизвестно за какой надобностью.

Пока купец бесцельно метался по двору, по пятому разу проверял подпруги у лошадей и пытался занять себя еще чем-нибудь, Светлые спешно собирались продолжить путь.

Нэрнис чувствовал, что с него свалилась не самая маленькая гора, и даже позволил себе шепотом пошутить, пока Доргел не слышит.

— Ну, что Лэриас, будем считать, что роды прошли успешно.

Старший сын Озерного Владыки только головой покачал. Что властелинство с некоторыми делает? Тут человек получил вместо ребенка подушку, а у Аль Арвиля не иначе как праздник души наступил.

— И вообще, он же её любил! — Закончил Ат Каэледрэ вслух. — Это же трагедия! Я читал, что несчастные покинутые мужья даже топились или вешались от горя!

— Да-да. — Нэрнис согласно кивнул. — Вот про эти редкие случаи ты и читал. Про один-два, ладно — три. А про тех, кто топился-вешался от семейной жизни с такими особами, ты не читал. Это потому, что на подобные описания пергамента не напасешься. Купец переживёт. Может, за Пределом найдет себе достойную спутницу жизни и все образуется.

— Но сейчас-то ему больно! — Лэриас проследил взглядом за Доргелом, который уже нарезал круги по двору.

— Отвлечем. Вот, въедем в лес и отвлечем.

Купец отвлекся от своих переживаний даже раньше, чем отряд въехал в лес. Сначала ему вручили спящую дочь, а потом он услышал первые стонущие звуки и осознал, куда его заманили эльфы. И продолжали заманивать. Нэрнис и Лэриас наперебой объясняли ему, что путь через лес не опасен. Аль Арвиль заверил купца, что сам не раз проезжал через эти места, но Доргел выказывал такую подозрительность, что Темные могли бы у него поучиться. Своими "каверзными" вопросами он пытался вывести Светлых на чистую воду. Нэрнис не выдержал и высказал прямо то, на что купец намекал своими расспросами: