— Ты не веришь в успех нашей затеи?

— Десант на Кридон? Что тебе до моей веры, если ты уже все для себя решил?

— Мне интересно мнение со стороны. Ты знаешь ситуацию так хорошо, как никто ее не знает.

— Скаари — очень интересная раса, — сказал Холден. — Они еще долго не подойдут к тому пределу, за который мы шагнули. Они обуздали все вызовы, которые бросала им природа, но сама структура их общества является для них отдельным вызовом. Эти их постоянные клановые войны, эта внутренняя грызня, которая тысячи лет мешает им обзавестись единым правительством, сплотить свой народ…

— Сейчас у них есть единое правительство, — напомнил я.

— Да. Они стали на шаг ближе к пределу. Если Кридон удержится, если удержится его преемник, если они смогут обуздать свою натуру… то через десять тысяч лет в этой галактике появятся новые всемогущие существа, не знающие, что им со всем этим добром делать.

— Иного варианта нет?

— Разум — как газ. Со временем он заполняет весь предоставленный ему объем, но в новое качество он не переходит. Когда ты покорил пространство и время, что ты будешь делать дальше?

— Не знаю.

— Никто не знает, — сказал Холден. — Это тупик, который подстерегает всех. Лестница эволюции не бесконечна, и за верхней ступенькой уже ничего нет. И вот ты стоишь, обдуваемый всеми ветрами, на вожделенной вершине, к которой полз миллионы лет, и тебе некуда больше идти. У тебя всего два варианта: или ты будешь стоять там вечно, или спустишься вниз по склону и попробуешь штурмовать эту высоту с другой стороны. Или ты можешь поселиться у подножия горы и мирно доживать свой век, дожидаясь рокового часа.

— От этого веет безысходностью.

— А от самой жизни тебе безысходностью не веет? — поинтересовался Холден. — Как ни крути, конец-то все равно один.

— Да, но цивилизация…

— Путь цивилизации повторяет путь отдельного индивида, — сказал Холден. — Нет высшего смысла, нет высшей цели, нет света в конце этого длинного темного туннеля. Ты или перестаешь идти, или продолжаешь движение, пока не упираешься в стену. Немногие доходят до этой стены, немногие вообще знают о ее существовании.

— Знают только те, кто дошел, — сказал я.

— Именно. Ибо, если ты узнаешь об этом раньше, ты просто перестанешь идти.

— Это все очень интересно и познавательно, — сказал я. — Но я ведь спрашивал о другом. Кридон…

— Кридон — это символ порядка, а скаари всегда стремились к хаосу, — сказал Холден. — Я полагаю, устранение Кридона может ввергнуть Гегемонию в естественное для нее состояние.

— Это поможет?

— Может быть, на какое-то время, — сказал Холден. — Но вряд ли это станет окончательным решением данного вопроса. Скаари представляют угрозу для самих себя, а заодно и для всех остальных. Я не удивлюсь, если через пять сотен или через тысячу лет вся эта галактика сгинет в огне их очередной межклановой разборки.

— Мы не планируем так далеко. Если Кридон останется у власти, конец человечеству и кленнонцам настанет гораздо раньше.

— Скорее всего, — согласился Холден. — Только мне на это…

— Начхать, — сказал я. — Я знаю.

Десантный катер влетел в облако пламени и пыли. По внешней обшивке застучали мелкие обломки.

— Иду по приборам, то есть практически на ощупь, — сообщил Карсон. — Посадка будет жесткой, девочки. Не завидую я этой посудине.

— Плевать, — сказал Эндрюс. — Главное, доставь нас на планету, а там можешь делать со своим катером все, что хочешь.

Логично, назад нам все равно на нем не лететь. Нам вообще обратно лететь не придется.

Идея о том, чтобы захватить на Кридоне корабль скаари и после выполнения миссии попытаться уйти на нем, была рассмотрена на одном из совещаний и отвергнута как слишком фантастическая. Даже если кто-то из пилотов и доживет до того момента, как надо будет оторвать корабль от земли, вряд ли скаари выпустят его с планеты. А уж для того чтобы покинуть территорию Гегемонии, когда за ним будет гнаться весь боевой флот жаждущего мести клана Кридона, нужно немыслимое везение.

Не «практически невероятное», а просто невероятное, такое, какого никогда не бывает.

Впрочем, военные вообще не должны оперировать такими понятиями, как «везение», а в этой операции и так слишком много зависело именно от него.

— «Телесность» для нас — это не клетка, — сказал Холден. — Ты отказываешься от одних способностей, но взамен приобретаешь другие. Это как компьютерная ролевая игра, ты ведь должен помнить, что это такое. У тебя есть персонаж, ты им управляешь, прокачиваешь умения, вживаешься в окружающую среду, решаешь задачи, которые она подкидывает, одновременно с этим помня, что у тебя есть какая-то глобальная цель…