Ольга пожала плечами:

– Зачем? Ты жив, все в порядке… Разве что про кладбище. С кем ты там был? И зачем?

– Ты про Ваганьково? – ничуть не удивившись, уточнил Виктор. – Там я был несколько раз в связи с делом Игнатишина. Склеп семьи Шипелевых, в нем оборудован тайник. Говорю тебе, чтобы ты больше этим не интересовалась, ничего там сейчас уже нет. А вот с кем туда ходил, сказать не могу, извини.

Сзади послышался знакомый стук колес – к остановке подъезжал трамвай. Вырыпаев дернул уголками губ:

– Поезжай, пора мне!

Ольга, не став спорить, протянула левую руку. На этот раз почудилось, будто в ладонь ей вложили кусок льда. Уже стоя на подножке, она обернулась. Виктор стоял недвижно, в незрячем глазу тускло светилась снежинка.

Трамвай тронулся, девушка взялась за ременной поручень, уткнулась горячим лбом в затянутое льдом стекло. Надежда, еще теплившаяся в душе, угасла, искать было некого и незачем.

Виктор Вырыпаев мертв.

– Давно в ресторане не была! – Мурка, улыбнувшись, отхлебнула из бокала. – Странный ты человек, Леонид Семенович. Ни погулять, ни повеселиться, одна служба на уме. Даже сейчас весь в мыслях, отвлечься не хочешь!

Товарищ Москвин допил вино, не чувствуя вкуса. Гражданка Климова ошиблась, именно в эту минуту думать ни о чем не хотелось. Потому и не стал спорить, когда в ресторан потянула. Хоть часок, но можно отдохнуть, поболтать о всякой ерунде. Не одной Марусе «служба» поперек горла стала.

– Чего играют? – девушка прислушалась, наморщила нос. – А, знаю! «Девочка Надя», у соседей граммофонная пластинка была.

Леонид улыбнулся.

Подлил вина, поднял бокал повыше. Отпил.

– Это грузинская песня «Тамара», у нас ее Морфесси пел, который сейчас эмигрант. За границей ее называют «Русский тустеп».

Мурка, опершись локтями на скатерть, потянулась вперед.

– Ты прямо профессор, Леонид Семенович, такие вещи знаешь. Расскажи еще чего-нибудь!..

Товарищ Москвин не стал спорить.

– «Девочка Надя» потому называется, что в Столице кондитерская фирма была, шоколад свой рекламировала. К каждой покупке ноты прилагались, а там песня. Так и разнеслось по стране.

Все эти подробности он узнал от Блюмочки. Вот кто действительно профессор, пробы негде ставить!

– Ох непростой ты человек, Леонид Семенович! – девушка уже не улыбалась. – Жаль, меня к себе близко не подпускаешь. Ничего, подожду, я терпеливая!..

Завернули в «Метрополь», благо совсем близко от работы. Товарищ Москвин знал, что сюда часто захаживают из Главной Крепости, поэтому их визит никого не удивит, даже если в зале есть чужие глаза. Главное, не позволять ничего лишнего – и о тайнах служебных не трепаться в полный голос. Поговорить же с Муркой стоило. Виделись они в последнее время нечасто, откровенничали еще реже. Мало ли какие мысли гражданке Климовой в голову прийти могут?

– Езжу много, и по редакциям, и по начальникам всяким. Мне даже, смеяться будешь, авто выделили, словно нэпманше какой. А еще меня в «Правде» напечатали, заметка маленькая, инициалами подписанная, но все-таки…

Леонид курил третью папиросу подряд, прикидывая, что отдых не получился. Сам виноват! Поддался бы на Марусины чары, сейчас уже вторую бутылку бы допивали, предвкушая беззаботный вечерок и веселую ночку. Как ни крути, девица штучная, не соскучишься с такой.

Он и сейчас не скучал. Агент из Мурки получился первоклассный.

– А тетка хорошая, несчастливая только. Пока царь был, по «кичам» и по ссылкам моталась, потом в «Правде» работала почти без отпуска. Совестливая – за санаторные путевки из собственного кармана платит, не хочет бесплатно получать. И ко мне хорошо относится. Говорит, что поможет в газету устроиться – в редакцию или репортером. Даже не хочется тебе ее сдавать…

Товарищ Москвин, покивав сочувственно, взялся за бутылку, разлил остаток.

– Никто ей плохого не сделает. И не сдаешь ты ее, а помогаешь защищать. Она из семьи сама знаешь кого, тут любая мелочь важна. Насчет газеты ты, конечно, не отказывайся, но и не увлекайся. Зачем это тебе?

Мурка подняла бокал, привычно отставив мизинец. Затем спохватилась, спрятала.

Поглядела странно.

– Мне-то? Уж не для того, чтобы про фабрики и заводы глупости сочинять. А вот получу командировку во Францию по линии Профинтерна и в Париж прокачусь – поглядеть, что там и как. Ты же, Леонид Семенович, только завтраками меня кормил, а теперь про обещанное даже и не вспоминаешь. Так я и сама могу. Ручкой сделаю – и пойду по Европам гулять.