— Интересно рассказываешь. А откуда ты всё это знаешь?

— У меня дядька в Четвёртом гвардейском батальоне долгое время служил, пока ему во время рейда на Приморо-Ахтарск ногу не оторвало. Пока он был жив, многое мне порассказал, чего большинство граждан и знать не знает.

— Слушай, так куда мы завтра направимся?

— База нашего батальона находится в станице Павловской на границе с землями «беспределов». У нас работа такая будет — бродить по лесам и кончать всяких уродов, которые в Конфедерацию лезут.

— И почему именно мы этим будем заниматься?

— Э-э-э, — протянул Стас, — видать, что ты из лесов своих выбирался нечасто. Ладно, слушай. Каждый гвардейский батальон имеет свою особую специализацию, а получилось так опять же с Эпохи Хаоса. Первый батальон возник из Седьмой воздушно-десантной дивизии, которая в Новороссийске базировалась, они — штурмовики. Второй появился на основе артбригады и некоторого количества мотострелков из Майкопа. Они занимаются обороной и стерегут покой столицы. Третий — это сборная солянка из моряков Черноморского флота. Сам понимаешь, вся охрана нашего побережья на них висит. Это подразделение иногда ещё флотилией называют, хотя у них только пара военных кораблей на ходу, а основа личного состава — морские пехотинцы. Наконец, наш Четвёртый батальон — это всё, что осталось от Десятой бригады спецназа ГРУ, которая в Молькино квартировала.

— Никогда про такой населённый пункт не слышал, где это?

— Это там, где сейчас Саратовские болота. Слыхал про такие?

— Кто же из местных про них не знает? Знаю, бывал там. Мы со старостой туда за лекарственными травами ездили, скупали их у болотников.

— Вот, в самом центре этих болот и был военный городок нашего батальона. Когда наступил Хаос, ирригационные системы сдохли, а вода из Краснодарского водохранилища те места и подтопила. Тогдашний комбриг Ерёменко-старший поднял людей, заправил всю технику остатками горючего, загрузил боеприпасов, сколько смог увезти, да и покинул часть. С тех пор у Четвёртого гвардейского постоянного пункта дислокации нет, где работа, там и дом.

— Стас, так я не пойму, мы батальон или бригада?

— Батальон, но очень большой. Всё зависит от того, что себе комбат может позволить. Это, конечно, тайна, — он понизил голос, — но небольшая. Батальон — это только название, на деле, как дядя говорил, в нашей части около тысячи только солдат, не считая иждивенцев.

— Много, во всём Горячем Ключе сейчас, насколько мне известно, не больше пятнадцати тысяч человек проживает, и это районный центр.

— Да, многовато, — согласился Стас, — поэтому чиновники и не хотят усиления нашего подразделения. Наш «покупатель», Ерёменко-младший, здесь уже пятый день сидит, а только нас семерых и набрал, хотя имеет предписание на пятьдесят человек. По городу заранее прошлись народные стражники и всех семейных предупредили, чтоб никто в военный комиссариат не вздумал прийти. Вот поэтому только такие, как мы, которым деваться некуда или терять нечего, и подписали контракт.

— Надо же, — удивился я, — самые настоящие интриги.

— Ха, а ты думал? Конечно, большая часть моих измышлений ими и останется, но глаза есть, а соображалка работает, так что выводы надо делать из всего, мало ли, что и где пригодится.

Пока мы вели разговор, очнулся Домовой, который нелепо, как лягушка, захлопал ладонями по полу и открыл глаза. Я приподнялся и слегка толкнул его ногой в бок.

— Ты как?

— Нормально, — ответил он, встряхивая головой.

— Проблема исчерпана?

— Да, всё путём. — Голос Домового был спокоен, но глаза его полыхнули такой затаённой злобой, что мне было ясно одно: проблема никуда не делась.

Вор отправился смыть с лица слюну, а Стас кивнул ему вслед:

— Сейчас он на тебя не рыпнется, ему из города свалить надо, но в будущем будь настороже.

— Непременно.

День прошёл, обед и ужин ничем не отличались от завтрака, и спать я ложился с таким же пустым желудком, с каким встал поутру. Однако мой новый товарищ, я говорю про Стаса, фамилия которого, кстати, была Иноков, заверил меня, что в части с продовольствием будет получше, и, успокоенный его уверениями, с надеждой на светлое будущее я лёг спать. Завтра меня ожидала первая поездка на поезде, и к такому знаменательному событию необходимо было подготовиться основательно, то есть выспаться.

Кубанская Конфедерация. Станица Павловская

21.11.2056

На следующее утро на железнодорожной станции города Горячий Ключ мы погрузились в обшарпанный плацкартный вагон, разделённый на несколько отсеков, который прицепили к составу, идущему в столицу с грузом строевого леса. Через пару часов его зацепил старый допотопный паровозик, работающий на угле, поезд дёрнулся, и всё, ту-ту, привет, дорога, прощай, родина.

Паровозик нещадно чадил чёрным дымом, наш состав шёл по новой ветке в обход Саратовских болот. Я сидел у окна, от которого постоянно сквозило, и наблюдал окрестные пейзажи. По большому счёту смотреть было не на что, кругом болота и лес, то же самое я мог видеть и дома. Двигались мы не очень быстро и в столице должны были оказаться уже поздней ночью. Попробовал поспать, так не спится, холодно, и я перешёл в соседний отсек, где майор Ерёменко достал из своего рюкзака какой-то продолговатый пластиковый предмет, вытянул из него металлический штырь, нажал кнопочку, и из коробочки послышалась музыка.