При этих словах монах застыл и сложил руки на груди.

– Ах, вот кто вам понадобился! Тут она, неподалеку обитает. От нас выйдете, спуститесь – и вниз, в долину. Увидите там несколько запустелых домишек, там ее и ищите.

– Благодарствуйте, и за угощение, и за помощь. – Сергей поднялся и заторопился в путь. Мысль о том, что Лия-Роза так близко, совсем рядом, привела его в величайшее возбуждение.

– Ах, сударь! Вы не знаете, куда вы так спешите! – печально произнес монах.

– Куда? – насторожился Сергей.

– Эта женщина одержима бесом, – последовал ответ. – А ваша душа чем одержима? Ради чего вы совершили такой далекий путь?

– Моя душа одержима любовью и состраданием, – ответил Сергей и надел шляпу.

– Что ж, храни вас Господь! – и монах осенил его крестным знамением.

Покинув гостеприимный монастырь, Желтовский довольно быстро спустился в лощину между горами и устремился вперед. Тропа вилась между высокими деревьями, густые колючие кусты не давали возможности обозревать путь – ни спереди, ни сзади. Сергей несколько раз оборачивался: ему вдруг показалось, что за ним – шаг в шаг – кто-то быстро идет. Он постоял, послушал, пошел вперед, снова замер. Нет, пустое – почудилось, а может, это птица или какой-то мелкий зверек. Под его ногами шуршали комочки высохшей земли – давно не было дождя, – свернувшаяся, засохшая коричневая листва, безжизненная трава, тоже засохшая, потерявшая свой цвет. Осень подступала и к этим краям. Деревья покрывались желтыми, красными, бурыми листьями. На кустах ярким огнем горели ягоды кизила. Как сказал поэт – «пышное природы увяданье». Но что-то уже отмерло, совсем упало, высохло, и то, что весной и летом притягивало взор и манило красотой и ароматами, просто шуршало теперь под ногами с каким-то мертвенным звуком. Вот так и человек, вся его жизнь… Сначала – яркое цветение, а потом – просто едва слышное шуршание, пыль под ногами.

С такими «жизнеутверждающими» мыслями Сергей и шел, петляя, по тропе, пока вдруг прямо перед ним не возникло некое пространство, на котором он увидел несколько незамысловатых строений и черную козу с белыми, словно башмачки, копытцами. Остановившись, чтобы перевести дух, он оглянулся в поисках хоть какой-нибудь живой души. Коза уставилась на пришельца неподвижным взором и выставила вперед маленькие, но явно острые рога.

– Эй, тут есть кто-нибудь? – крикнул путешественник.

И тотчас услышал шуршание камешков под ногами идущего человека. Перед ним возникла женщина в каком-то диковинном наряде. И это была Лия!

В первое мгновение он потерял дар речи. Вот так просто – вышла навстречу! Еще не веря собственной удаче, он шагнул к ней:

– Лия! Я нашел вас! Я не могу в это поверить!

– Что ж тут удивительного, ведь я сама вас позвала, и я знала, что вы придете.

– Откуда вы могли это знать?! – Сергей решил, что она шутит. – Не дурачьте меня.

– А мне вот он сказал, – и женщина с насмешливой улыбкой кивнула в сторону развесистого дерева.

И только в этот миг Сергей увидел огромного черного ворона, который внимательно прислушивался к их беседе, склонив голову набок. Невольно ему вспомнилась ночь, проведенная им в тетушкином доме.

– Помилуйте, Лия, я ведь не ребенок. Зачем вы вместе с вашей тетей дурачите меня? Что эта птица может сказать?

– Гуд монинг! – громко и отчетливо раздалось сверху.

Потом они оба посмеялись над его испугом. Она усадила его в тени, напоила козьим молоком, рассказывая о печальной судьбе брошенного цирка и дрессированного ворона, оставшегося без хозяина. Сергей пил молоко, вытирал потный лоб и смотрел на Лию. Вновь она преобразилась! Вместо платка ее голову украшала маленькая шапочка без полей, вышитая бисером, надвинутая на самый лоб, она была ей чрезвычайно к лицу, подчеркивая изгиб ее бровей и выразительность глаз. Длинная темная полосатая юбка, перехваченная кожаным поясом, блузка и поверх нее – короткая бархатная кофточка, стянутая на груди. Ее оживленное лицо, светлая улыбка, которая всякий раз загоралась на ее устах, когда она обращалась к нему, непокорная прядь темных волос, упорно выбивавшаяся из ее кос – все это казалось ему узнаваемым и незнакомым одновременно. Стараясь не обидеть ее нескромным рассматриванием, он украдкой поглядел на ее горб. Горб как горб, правда, он вовсе не мешал женщине быть подвижной и легкой, что тоже казалось Сергею удивительным. Он полагал, что горбунья должна еле-еле передвигаться, опираясь на палку.

– Вы так внимательно смотрите на меня, словно думаете, что за то время, покуда мы не виделись, в моей внешности могло что-то чудесным образом измениться, – она слегка улыбнулась.

– Простите, – Сергей смутился: его осторожные взгляды все же не прошли незамеченными. – Я и впрямь ожидаю чуда. Чуда понимания и узнавания. Вы не спрашиваете меня, зачем я сломя голову бросился за вами в такую даль, искал вас, оставив практику в столице? Зачем я здесь?

– Да, зачем? – тихо повторила она.

Они сидели в тени дерева на старом полинявшем коврике. Рукава их слегка соприкасались. Сергей не сводил глаз с собеседницы, желая узреть тот миг, когда ее сходство с его ненаглядной Розалией станет совершенно очевидным.

– Я хочу понять… – он задумался. – Где Роза?

– Я не знаю, не знаю, как помочь вам. – Слова его собеседницы прозвучали еле слышно.

– Хорошо. Я спрошу вас иначе… Где заканчивается Лия и начинается Розалия?

Она разогнулась, насколько ей позволял горб, и прямо, открыто взглянула ему в лицо.

Неужели он догадался?!

– Помоги мне, умоляю тебя! – прошептал Сергей и провел ладонью по ее лбу и непокорной пряди. – Позволь мне понять тебя!

Он произнес это, склонившись к самому ее лицу. Она задрожала и чуть подалась назад.

– Если бы я сама могла понять, что со мною делается! – с отчаянием в голосе воскликнула молодая женщина. – Вот почему я здесь! Я душу свою ищу! Пытаюсь убежать от тьмы безумия!

– Хорошо, хорошо! Не пугайся, не плачь! Я помогу тебе, мы вместе пойдем с тобой к истине! – и Сергей осторожно обнял Лию.