— Стража, — сказал Тристан.

— Хорошая мысль. Надо было сдать тебя ей… посидел бы в кордегардии или в подземелье — кое-чему научился бы! — ответил я.

— Да нет. Стража. Вон там.

Я обернулся и похолодел от макушки до пят. Три стражника (как водится, с габаритами платяного шкафа) стояли метрах в десяти от нас и беседовали с группой зевак. Зеваки показывали в разные стороны, поэтому троица не слишком хорошо себе представляла, куда именно двинуться на наши поиски.

Я оттащил мальчишку за павильон. Мы скрылись в тени.

— Вот это класс! — прошептал Тристан, пихая меня локтем. — Как в романе. Мы — разбойники, скрывающиеся от преследования!

— Я — не разбойник! — проворчал Браул Невергор. Воришкой ему приходилось быть, но разбойником — никогда, да и желанием он не горел.

— Не нравится?

— Слушай, это не детские игры! Тебе кажется это смешным?

— Конечно!

Глазки юного герцога блестели, словно бутылочные осколки на солнце. Да неужто я был таким же в его годы? Если да, то почему моя родительница Эльфрида не пришибла меня после очередной эскапады? С ее-то характером.

— Дома мы поговорим по-настоящему, — пообещал я.

— Ты скучный, — вздохнул Тристан с сожалением. — Как все взрослые. У вас ни у кого нет фантазии!

— Вырастешь, тогда я посмотрю на тебя, останется ли фантазия у тебя.

— Можешь не сомневаться.

— Ну-ну.

— Слушай, а преврати стражников в мирных, кротких овечек! Вот умора получится!

— Не получится.

— Почему?

— Я буду занят сворачиванием твоей шеи!

— Эх, ну и разговорчики! А еще чародей высоких кровей! — причмокнул Тристан, ухмыляясь. — И после этого скажешь, что ты не разбойник?

— Я могу быть хуже всякого разбойника, особенно если меня разозлят по-настоящему. Ты не смотри, что я добренький, что выгляжу как размазня… — посоветовал Браул могильным голосом. — Я могу метать громы и молнии. Могу стереть тебя в порошок и для верности развеять по ветру!

— Не страшно.

— Погоди. Вернемся домой, и там ты у меня попляшешь.

Тристан ничуть не испугался. С другой стороны, чего ему бояться, если за его спиной стоит сам Ойли Профитроль, который, как говорят, способен своими чарами двигать горные хребты?

Юное чудовище выглянуло из нашего укрытия.

— Уходят. Их направили по ложному следу.

— Тогда нам нужно двигаться в противоположном направлении! Идем!

— Но я еще на каруселях не покатался!

— Карусели отменяются! Благодари сам себя. В углу у тебя будет время подумать.

— Меня никогда не ставили в угол.

— Это незабываемые ощущения. Тебе понравится.

Я выволок Тристана из норы, где мы прятались от блюстителей закона, и быстренько сплел небольшое маскировочное заклинание. Его должно было хватить на то, чтобы отвести от нас любопытные взгляды. Тем не менее, пока мы не вышли из-под гостеприимной кровли Ярмарки, я шарахался от каждой тени. Мне мерещилась разъяренная, жаждущая крови толпа с факелами и суковатыми палками, идущая за нами по пятам.

Тристан не сопротивлялся. Я настоял, чтобы он снова стал приличным ребенком, и мальчишка вернул себе благопристойный вид. Несколько раз Профитроль-младший пообещал мне убежать снова, и на этот раз без возможность быстрого нахождения. Я заявил, что мои чары справятся с такой задачей без труда. Тристан захотел узнать, как это возможно. Я ответил, что он — всего лишь двоечник-школяр, не способный отличить настоящий портал от иллюзии, а я бывалый, тертый жизнью волшебник. Сказал — как отрезал! Профитроль посмотрел на меня, словно кот, извлеченный из ведра с водой, и повесил голову.

Так я одержал небольшую моральную победу, чем мог с полным правом гордиться. Правда, тогда я не знал, что внезапное смирение мальчишки продиктовано совсем иными причинами, нежели раскаяние, но ведь я не предсказатель, не пророк. Я всегда надеюсь на лучшее.

До моего дома мы добрались благополучно. Нас не переехали похоронные дроги, мы не упали в сточную канаву и не попались в руки стражей порядка, что уже не могло не радовать.

Едва мы вошли внутрь, как Тристан торжественно произнес:

— Браул, я хочу извиниться!

Я не сразу понял.

— Я вел себя как болван, ты прав. Позволил себе лишнее и доставил тебе неприятности.

Тристан стоял передо мной такой чинный и благородный, что я даже засомневался, он ли это. Хотя наверняка он. Нацепил маску, которую использовал в родительском доме в присутствии гостей и родственников, и теперь решил испробовать ее действие на мне. Так и вижу, как юный гений стоит на табуретке и декламирует стишок. Почтенные дамы промокают глаза платочками, а сам прилежный мальчуган тем временем вынашивает коварные планы подбросить им в чай слабительного.