Не успел он нажать кнопку отбоя, как телефон снова запиликал. На этот раз звонила из своей Швейцарии Вероника, и ее голос был точно таким же, как много лет назад, – бархатным и нежным. Она сказала, что очень рада его слышать, обсудила с ним Павлушу и его невесту Ксюшу, которые, оказывается, познакомились через Интернет и собираются после свадьбы жить в России, помечтала о будущих (лет через пять, не раньше) внуках. Под конец первая жена спросила о его книгах, посочувствовала, услышав про кризис, и приободрила, как умела только она одна, сказав, что трудности бывают у всех, что это временно и она, несмотря ни на что, в него верит.

Беседа перед камином не умолкала. Никто не спешил вставать из-за стола и расходиться по другим комнатам, так им было хорошо вместе. Казалось, время остановилось, только иногда напольные часы, как им и положено, напоминали о себе ритмичным боем. Телефон звонил еще не раз, приглашая к приятному разговору с хорошими, незаслуженно забытыми когда-то знакомыми. Давненько Алексей за один день не разговаривал со столькими людьми… Но этот вихрь, вдруг поселившийся в его доме, совсем не утомлял. Наоборот, писатель наконец-то ощутил, что вместе с любовью близких и родных людей к нему снова возвращается жизнь.

Он не помнил, зачем пошел в кабинет и почему сел за стол. Поглядел на исписанный лист бумаги и сказал аккуратно выведенным на нем буквам: «Дня, счастливее этого, в моей жизни уже не будет!» Посмотрел в окно и увидел небо бархатно-синего цвета, все усыпанное звездами. Большие и маленькие, яркие и не очень, безжизненные и, возможно, обитаемые, смотрели на него со своей неприступной высоты. Неужели уже настал поздний вечер, успело стемнеть? Как же он этого не заметил?

И вдруг громадное и бездонное небо качнулось и понеслось ему навстречу. Алексей ухватился за край стола, подавив в себе крик. В доме дети, только бы не напугать!.. Сине-черная сфера с белыми яркими точками кружилась вокруг него, беснуясь, пытаясь поглотить, он сопротивлялся из последних сил.

«Я просто много выпил. Сейчас пройдет», – утешал он себя, но кружение все убыстрялось, и вдруг сильно закололо сердце.

– Рита… – позвал он, постаравшись крикнуть так громко, как это возможно, но сам понял, что из горла вырвалось лишь сдавленное сипение. Боль в сердце становилась все сильнее, а одна из звезд вдруг стала расти и превратилась в лицо, но это была не его бывшая жена, а мама, скончавшаяся в позапрошлом году. Откуда здесь мама? И покойный отец? И много-много других лиц, кружившихся перед глазами, лиц людей, которые уже умерли, и тех, кто еще оставался жить. Оленька. Борис. Лиза. Вероника. Режиссер Миславский. Павлушка. Рита. Дама из редакции молодежного журнала. Васятка. Студентка Галя, в которую Леша был влюблен, когда учился на втором курсе… И самым ярким из всех было лицо девочки Жени, той самой, в розовых варежках, что двадцать лет назад утонула подо льдом…

Боль сделалась нестерпимой, лица кружились все быстрее и быстрее, и Леша уже не мог разобрать, кто есть кто. И тогда из этого кружения вдруг возникло еще одно, неизвестное, но отчего-то показавшееся очень знакомым лицо, чуть отдалилось, обрело фигуру, высокую, статную, с большими крыльями за спиной. Алексей не удивился. Он был уже не в состоянии удивляться или о чем-то думать, но знал только одно – он услышан. Теперь он не умрет один.

«Спасибо», – прошептал Алексей и сам шагнул в бездонную черную мглу.

Моя длинная исповедь подходит к концу.

О том, как жил и формировался мой Писатель, вы уже знаете. Мне остается только добавить, что многое, даже слишком многое в его судьбе, как вы, верно, уже догадались, было делом моих рук. Это я помог ему поступить в университет на такой непростой факультет, именно я навевал ему вдохновляющие сны и мысли о возможности литературного творчества, я внушил редактору молодежного журнала желание опубликовать первые книги Алексея. Это было очень трудно, потому что его ранние произведения вызвали недоумение у меня самого. Если бы не полная уверенность в том, что автор этих строк – гений, будущая знаменитость, можно было бы подумать, что они написаны какой-нибудь посредственностью. И мне пришлось немало постараться, чтобы научить моего подопечного работать как следует.

Полушутливые слова Иволги обо всех смертных грехах почему-то запали мне в душу. Не замечая в Алеше рвения к творчеству и необходимого усердия, я все чаще стал подумывать, что подруга, пожалуй, оказалась права: мне достался лентяй. Но, как говорят люди, предупрежден – значит вооружен. Я был готов к этому и принялся изо всех сил бороться с очередным смертным грехом в охраняемой душе.

Конечно, меня многое не устраивало в судьбе Алексея. Например, его постоянная тяга к машинам – ну разве это подходящее дело для Писателя? Понадобилось немало усилий, чтобы развести их дороги с другом Борисом, который постоянно сбивал моего подопечного с пути истинного. Другая проблема – утонувшая девочка. В тот период Алеша уже начал писать, и я был так рад, так увлечен этим, что чуть было не лишился своего подопечного раньше времени. И когда тот провалился в ледяную воду, я, конечно, думал только о его спасении, а не о ребенке, который погибал рядом с ним. Да и ни к чему мне это было, ведь к девочке был приставлен ее собственный ангел-хранитель… Потом выяснилось, что смерть Жени была предопределена Книгой Судеб, но рассказать об этом Алексею я, разумеется, никак не мог. А он, бедняга, всю жизнь чувствовал за собой вину, что не спас ребенка, мучился совестью, видел во сне студеную воду и злосчастные розовые варежки. Сколько ж сил я потратил на то, чтобы прогнать от него эти кошмарные сновидения и навеять вместо них совсем другие – прекрасные, увлекательные, вдохновляющие на творчество. Сны, подобных которым – и в этом я могу поклясться! – не видел более ни один человек на Земле.

Не меньше хлопот доставили мне женщины Алексея. Первая его избранница, Вероника, была еще ничего, хотя, на мой взгляд, пустовата. Но вот внезапное появление в его судьбе некоей Оленьки стало для меня просто ударом. Она могла чуть ли не занять мое место при Алеше, сделавшись для него и соавтором, и редактором, и первым читателем. Необходимо было что-то срочно придумать, чтобы избавиться от нее, – и тогда, удивительно вовремя, мне попалась на глаза веснушчатая Рита. Создав их союз с Алексеем, я разом избавил своего подопечного от двух совершенно ненужных мне людей – друга-дельца и любовницы Оли.