Да… И это слово, абсолютно несовместимое с грустным усталым лицом, которое смотрело на нее из зеркала сегодня утром, это слово – единственно верное в ее ситуации.

Ко всем ее прочим бедам ей не хватает только нечастной любви!..

Неужели он этого не понимает? Неужели не чувствует? Господи!

В тот день неожиданно потеплело.

Блеклое финское солнце пригревало так жарко, что по саду можно было гулять без куртки. Стоя на солнцепеке, Ксения попробовала даже снять свитер, намереваясь оставаться в одной футболке, подставляла солнцу лицо и руки, грелась, нежилась в весенних лучах, что-то мурлыча себе под нос.

Психологи утверждают: одним из способов привлечь внимание мужчины может стать смена имиджа. Он привык видеть ее грустной, даже угнетенной, но сегодня (Ксения точно знала, что Рахманов появится на даче именно сегодня!) она встретит его беззаботно и радостно.

Жаль, конечно, что она ограничена в средствах. У нее нет косметики. Нет даже другой одежды, кроме свитера и джинсов.

Что ж, будем довольствоваться тем, что есть, сказала она себе, изо всех сил стараясь увлечь себя новой затеей, словно интересной игрой.

Для начала можно подстричь челку. О посещении парикмахерской по причине карантинного режима не могло идти и речи, поэтому Ксения взялась за ножницы, аккуратно отделяя прядку от прядки, укоротила каждую, как ей казалось, не более чем на миллиметр. Но челка все рано получилась косой, какой-то зигзагообразной. И при этом почему-то юношески короткой, что тоже не входило в ее планы.

Однако это открытие Ксению ничуть не расстроило. Такое случается и после посещения профессиональных мастеров. Вообще ей патологически не везло с парикмахерами, потому-то в конце концов она и остановилась на своей теперешней прическе: челка и длинные, до лопаток, волосы. С такой прической она минимально нуждалась в услугах парикмахера и стилиста.

Густые длинные волосы сами по себе смотрятся роскошно. И сексуально, как утверждают те же психологи. Да, сексуально!.. Достаточно просто их вымыть и распустить. А то она все время ходит с пучком, как старая библиотекарша. Так любого ухажера отвадить недолго.

Ксения тихонько смеялась, при помощи фена вытягивая мокрые, блестящие пряди. Этим же феном она уложила несчастную челку кончиками вниз. И, глянув в зеркало, сказала сама себе, что так свежо и молодо не выглядела со времен своего романа с Володей.

Оказалось, что колдовать над имиджем – чертовски интересное дело. Жаль, до приезда Рахманова остается мало времени, а надо еще приготовить ужин.

…Услышав шум мотора и шелест шин, Ксения бросила стряпню и, как была, в простой белой футболке с разбросанными по плечам волосами, побежала к воротам. Новый имидж определял новую линию поведения. Она была рада его приезду и не собиралась скрывать своей радости.

– Здравствуйте, Иван!.. Какая погода, прямо лето! Смотрите, какой закат!..

Ксения протянула руку Рахманову, и он пожал ее, на мгновение задержав дольше положенного в своих руках. Ага! Вот он – первый знак будущего успеха.

– Здравствуйте, здравствуйте! – Он улыбался. – Приятно видеть вас в хорошем настроении. В последнее время, мне кажется, вы слегка захандрили.

Она рассмеялась:

– Разве? Даже не верится, что, живя в этих местах, можно захандрить. Такая красота… А запахи! А вид с балкона какой! Знаете, я каждое утро просыпаюсь, выхожу на балкон и долго-долго смотрю на море.

– Я понимаю. Для вас, москвичей, море – экзотика. Но даже я, в общем-то местный старожил, когда живу в этом доме, начинаю свой день с балкона.

«Могли бы начинать вместе, – озорно мелькнуло у нее в голове. – Тебе стоит только захотеть!»

А вслух сказала:

– Для меня море как наркотик!

– Мне то же самое говорил Валентин.

– За это пресса окрестила его наркоманом!

– Ксения, – начал вдруг Рахманов серьезно, но запнулся и, как ей показалось, покраснел. – Ксения, вы так можете простудиться. Вы легко одеты, а к вечеру стало прохладнее. Кое-где еще лежит снег!

– А на кухне знаете какая жара?! Я уж и кондиционер включила – все равно!.. Боже мой, я забыла! У меня же на кухне…

Она стрелой помчалась по мощеной дорожке, а он не спеша следовал за ней и, когда вошел на кухню, увидел ее склонившейся над противнем с почерневшими кусочками чего-то некогда съедобного и даже, может быть, аппетитного. Волнуясь, она теребила кончики длинных шелковистых волос, и это милое движение делало ее похожей на провинившуюся школьницу, которая переживает свой проступок сильнее, чем он заслуживает того.