— Значит, все-таки к ней! — ответно усмехнулась я. — Ну ладно, жить, но как ты можешь спать со старой и притом целлюлитной женщиной?

Лицо Вадима перекосилось от возмущения, служившего, возможно, лишь деланой маскировкой для чего-то другого, тщательно скрываемого даже от самого себя. Он вскочил с дивана, схватил меня за руку и насильно подтащил к установленному в прихожей зеркалу.

— А ты, — злобно заорал он мне в ухо, — считаешь себя красавицей? Ты давно ли на свое отражение любовалась-то? Думаешь, много кайфа — спать с этаким мешком костей?

— Мешок костей? — с язвительным смешком передразнила я. — Не ты ли, радость моя, всегда восхищался худенькими фигурками прославленных манекенщиц? Чем хуже я этой знаменитой Натальи Водяновой или анорексивной куколки Кейт Мосс? — Я критично присмотрелась к своим высоким скулам, впалым щекам, миндалевидным, слегка приподнятым к вискам глазам, необычного оттенка мокрого асфальта. Я сдернула резинку со своих светлых волос, и они тяжелыми волнистыми прядями рассыпались по спине, окутывая меня почти до колен. Подумаешь, худая и грудь маленькая — так это сейчас даже модно. Фигура в стиле унисекс. Зато рост у меня модельный и ноги, что называется, от ушей. — А в редакции мужики смотрят мне вслед и языками восхищенно щелкают! — сообщила я раскрасневшемуся от гнева мужу. — Пожалуй, зря я никогда косметикой не пользуюсь. Завтра же отправлюсь к Галке в салон и подберу себе макияж…

— Накраситься, значит, собралась? — возмущенно протянул Вадим, глядя на меня с враждебным испугом. — Хочешь привлечь к себе внимание?

— Ага, — наигранно-невинно хлопнула ресницами я. — У нас программист Гелий — такой лапочка и не женат пока… А ты иди к своей Софочке, иди-и-и…

Женщины иногда не понимают мужчин по самой тривиальной причине: зачастую мужчины думают отнюдь не головой, а тем пресловутым органом, коего у дам и в помине нет. А иначе откуда бы возникла столь занятная фраза: «ни себе — ни людям»?

— Дрянь! — взбешенно взревел Вадим и сильно ударил меня по щеке. — Шлюха! Сиди дома, не смей никому на глаза лезть! — Внезапно он обеими руками обхватил меня за шею и начал душить. Похоже, даже с учетом предстоящего развода, его почему-то совершенно не радовал мой спонтанно пробудившийся интерес к другим мужчинам. Непонятно, что на него нашло? А как же знаменитое: «Баба с возу — кобыле легче»?

Развод — разводом, но умирать я пока еще не собиралась, а поэтому мой инстинкт самосохранения сработал безотказно. Неожиданно для себя я встрепенулась и заехала мужу коленом между ног, ощущая, как ослабевают его пальцы, и вырвалась из удушающего захвата. Акробатическим прыжком влетела в комнату и выхватила из ножен висящий на стене дамасский кинжал, некогда принадлежавший дедушке…

Кряхтя и чертыхаясь, Вадим ввалился следом за мной. Его глаза полыхали от неконтролируемого бешенства, бицепсы угрожающе бугрились под шелковой рубашкой.

— Убью! — хрипел он, наступая на меня. — Раздавлю, гнида! Испортила мне всю тщательно спланированную операцию…

— Попробуй! — дерзко выкрикнула я, пропуская мимо ушей эти непонятные слова и выставляя вперед тонкий остро заточенный клинок.

Муж зарычал и махнул кулаком, целясь мне в грудь…

С пронзительным ведьминым визгом я взметнула оружие вверх, полоснув по запястью обезумевшего мужчины. Он вскрикнул от боли, из глубокого пореза хлынула струя крови.

— Ага, давай, подходи, если жить надоело! — поддразнила я, в этот момент не боясь никого и ничего. — В лохмотья порежу…

«А он неадекватный, — вихрем пронеслось у меня в голове. — Слишком импульсивно он себя ведет, излишне даже — для обычной ревности. И этот его явный страх… Чего он испугался? Ведь не потерять же меня, на самом-то деле?» — Но мне тут же стало не до психоанализа, ибо Вадим повел себя еще парадоксальнее.

— Истеричка психованная! — Вместо того чтобы попробовать меня обезоружить, муж опасливо отступил назад, подхватывая с дивана свой шарф и обматывая им раненую руку. Кажется, в нем обнаружился трус, способный избивать лишь слабых и беззащитных. Или это было что-то другое? — Я тебя по судам затаскаю. Ты у меня за это в тюрьму сядешь. Я у тебя квартиру отберу. Жди теперь звонка из милиции… — Он подхватил дубленку и опрометью выскочил за порог квартиры, напоследок так шарахнув дверью об косяк, что с потолка посыпалась штукатурка.

— Недаром в книгах пишут, что раненого вампира нужно добивать сразу! — с нервным смехом всхлипнула я, сползая спиной по стене. — Это же классика жанра ужасов! — Я давилась смехом, чувствуя, как по щекам стекают слезы, оставшиеся от пережитого стресса.

Возможно, мое состояние могло показаться ненормальным, но я совсем не испытывала за собой чувства вины перед мужем, да и не ощущала себя запуганной или брошенной. Это лишь в душещипательных любовных романах пишут о дремучей наивности и неисправимой романтичности обманутых жен, усиленно внедряя в податливые женские мозги слезливо-идеализированный образ современной леди. Но я отнюдь не претендовала на роль беззащитной и слабонервной красавицы, ибо цинично осознала — отныне я обрела свободу. Не только от никчемной влюбленности, но и от нелепой неуверенности в себе, прежде скрываемой за показной грубостью и хамоватостью. Лишь закрыв за собой дверь в прошлое, можно распахнуть дверь в будущее, а чуть не снесенная моим мужем створка хлопнула слишком красноречиво. Итак, отныне я стала свободной, а еще сильной — назло всем врагам, недоброжелателям и моральным фашистам!

Успокоившись и умывшись холодной водой, я извлекла из сумки свою старенькую «Нокию», намереваясь позвонить закадычной подружке Галке Ковалевой. Мы дружили с нею еще со школьной скамьи и, невзирая на полнейшее несходство наших характеров, а возможно, именно благодаря этому, наша дружба стала на удивление прочной и долговечной.

— Приезжай! — стараясь не хлюпать носом, попросила я. — Посидим, выпьем, посумерничаем, музыку послушаем. Не хочу оставаться наедине со своими мыслями…