— Пожалуйста, не уверяйте меня, что таковы арабские нравы. Я поручил мальчика вашей защите, и мне совершенно все равно, араб вы или англичанин. Есть нравственные законы, обязательные для всех людей, независимо от расы и религии. Убийство бесчеловечно по своей природе и не может быть оправдано ни в каком обществе.

Азми недоверчиво пожал плечами, ничуть не пристыженный, а, напротив, чистосердечно убежденный в своей правоте. — Убить врага, хотя бы и пленного, — в порядке вещей, генерал. Точно так же Хамид поступил бы с моим сынам, если бы у меня был сын (последовал сокрушенный вздох по поводу отсутствия у него потомства) и если бы он попал в плен к Хамиду.

Но генерал не расположен был теоретизировать на эту тему и не пытался скрыть чувство неприязни, даже омерзения, которое в нем вызывал Азми. Он охотно дал бы волю своему гневу, но сдерживался в силу необходимости: ему удалось убедить Азми двинуть войска в пустыню, но нужно было добиться от него более энергичных действий, чтобы покончить с Хамидом. Иначе, настаивал генерал, следующим шагом Хамида будет нападение на английские нефтепромыслы.

Азми с этим не согласился: — Хамиду нужна пустыня. Уверен, он и не собирается нападать на нефтепромыслы.

Генерал раздраженно заерзал в кресле. — Он, может быть, не собирается, но ход событий заставит его, — сказал он. — В таких делах не останавливаются на полпути.

Азми снова пожал плечами, потом вздохнул, неопределенно махнул своей пухлой рукой сластолюбца и предложил разбомбить аэродром и тем нанести Хамиду окончательный удар.

— Глупо бомбить объект, который еще понадобится вам самим, — возразил генерал. — Кроме того, едва ли Хамид будет сидеть и дожидаться ваших бомбардировщиков. Нет, тут нужны какие-то более решительные и крутые меры. И более оперативные, если уж на то пошло.

Как истинный специалист по делам колоний, генерал хорошо помнил уроки протектората Аден и северо-западной границы [17] и потому посоветовал Азми послать несколько самолетов дальнего действия в район Истабал Антара, столицы Хамида, — пусть это послужит предупреждением, что, если Хамид не распустит свое войско и не отойдет от окраин, город будет подвергнут бомбежке. А в случае необходимости, если предупреждение не поможет, придется направить туда карательную экспедицию.

Азми забеспокоился. — Истабал Антар — наш пятый священный город, генерал. Тут нужна осторожность. — У него сперло дух от волнения, и, чтобы отдышаться, он высунул голову из просторного шатра, служившего ему теперь штаб-квартирой. Шатер был разбит там, где кончались охотничьи угодья Азми, почти на краю пустыни, и ему было очень одиноко и неуютно в этой болотистой глуши. — Может выйти больше вреда для дела, чем пользы, — сказал он. — Именно потому мы до сих пор всегда обходили Истабал стороной.

— Все это мне известно. Тем больше у нас шансов воздействовать на Хамида. Из стратегических соображений или из религиозных, — но он не захочет, чтобы его город был обращен в развалины.

Азми прищелкивал языком и качал головой: его пугал стратегический реализм генерала. Но генерал поставил на этом точку и, уткнувшись в карту, стал показывать Азми, куда он должен двинуть свои бронесилы и свои патрули, чтобы наверняка перерезать Хамиду путь, в какую бы сторону тот ни подался.

— Открытый бой Хамиду будет не по силам, — сказал он, — а если мы будем действовать достаточно быстро, мы поставим его перед необходимостью принять такой бой, хотя я еще надеюсь, что можно будет покончить дело без больших жертв. Бедный Хамид! Дай бог, чтобы этот благородный молодой человек образумился.

Но если таковы были стратегические расчеты генерала, то у Азми была своя стратегия: он дал тайный приказ в порядке карательной меры обстрелять с форта Уинслоу селение старого Ашика. Стратегия стратегией, нефтепромыслы нефтепромыслами, а пока что верней было раз навсегда очистить район окраины и освободиться от этого постоянного источника волнений, голодной угрозы изобилию Приречья, над которым теперь нависла двойная опасность — извне, от пустыни, и от нарастающего брожения внутри.

Что развязка близка, стало ясно, когда Хамид узнал об угрозе, нависшей над Истабалом, и о том, что город старого Ашика снесен с лица земли. Безумие овладело миром — так решил Хамид, услышав, что Азми собирается бомбить Истабал.

— Бомбить наш пятый священный город! Мусульманину перед лицом всего арабского мира посягнуть на святое место, где сам Магомет укрывал от опасности своих близких! — Ему не верилось, что дело тут только в глупости и безбожии Азми, он хотел доискаться других причин.