– А теперь на минутку прервитесь! – энергично вмешался Ноултон. – Мы уже раньше ознакомились с делом этого Чернака. Если вы перепроверите факты, то заметите, что именно наше управление обнаружило его. Мы могли бы давным-давно выйти на его след, если бы в то время Штаты не отказались поддержать нескольких официальных лиц в Бонне, резко настроенных против СССР. Вы предполагаете, что Кейн использовал его, но у вас нет на этот счет надлежащей уверенности.

– Теперь она у нас есть, – возразил Маннинг. – Семь с половиной месяцев назад мы получили сообщение о человеке, который содержал ресторан под названием «Альпенхауз». Там, среди прочего, утверждалось, что этот человек был связником между Кейном и Чернаком. Мы длительное время наблюдали за ним, но ничего подозрительного не обнаружили. Он был мелкой фигурой в подпольном деловом мире Цюриха. Это было все, что мы смогли установить… Дальнейшее наблюдение мы сочли нецелесообразным. – Полковник замолчал, удовлетворенный всеобщим вниманием. – Когда мы узнали об убийстве Чернака, то решили сыграть. Пять дней назад двое наших людей спрятались в «Альпенхаузе» после закрытия. Они захватили хозяина врасплох и допросили его на предмет связей с Кейном и Чернаком. Вы представляете их потрясение, когда человек буквально на коленях умолял защитить его. Он сообщил, что Кейн находился в Цюрихе той ночью, когда был убит Чернак. Кейн имел с ним беседу, одним из предметов обсуждения которой являлся именно Чернак, причем в негативном плане.

Представитель армии вновь сделал паузу, тишина которой нарушилась лишь звуками раскуриваемой Эбботом трубки.

– Теперь это уже заявление, – спокойно произнес Монах.

– Почему же об этом донесении не было поставлено в известность наше управление, если вы получили его почти семь месяцев назад? – жестко поинтересовался представитель ЦРУ.

– Оно ничего не доказывало.

– В ваших руках – да, но в наших оно могло бы обрести смысл.

– Вполне вероятно. Возможности каждой службы ограниченны. Кто из нас смог бы поддерживать бесполезное наблюдение неопределенно долгое время?

– Мы могли бы расширить его, если бы знали об этих фактах.

– Откуда пришло сообщение? – осведомился Джиллет, не спуская взгляда с Маннинга.

– Оно было анонимным.

– И вы приняли его к исполнению? – на птичьем лице Джиллета отразилось изумление.

– Это одна из причин, почему первоначальное наблюдение было ограниченным.

– Да, вы уже говорили об этом, но вы ведь еще сказали, что не обнаружили никаких фактов?

– Да, это так.

– По-видимому, вы работали без энтузиазма, – агрессивно продолжал Джиллет. – Не кажется ли вам, что кто-то еще или в Лэнгли, или в Комитете мог бы оказать помощь в этом деле и заткнуть эту брешь в наблюдении? Я согласен с Питером. Вы должны были сообщить нам.

– Однако имеется причина того, что к вам это сообщение не поступило. – Маннинг глубоко вздохнул. – Этот информатор никогда не выходит на связь второй раз. Мы это знали по большому опыту. Так бывало и раньше.

– Что вы хотите этим сказать? – Ноултон отложил бумаги и внимательно посмотрел на представителя Пентагона.

– Ничего нового, Питер. Каждый из нас имеет свои источники информации и тщательно оберегает их.

– В этом я не сомневаюсь. По этой же причине вам не сообщили о Брюсселе. Обе стороны считали, что армию необходимо держать в стороне.

И снова тишина. Ее нарушил жесткий голос Альфреда Джиллета:

– Как часто вы так поступаете, полковник?

– Что? – Маннинг взглянул на Джиллета, но был при этом уверен, что за ним внимательно наблюдает Дэвид Эббот.

– Я хотел бы знать, сколько раз вам велели прикрывать источники информации. Я имею в виду информацию по Кейну.

– Я полагаю, что достаточно.

– Вы полагаете?

– Да, много раз.

– И вы, Питер? Что по этому поводу думают в управлении?

– Мы существенно ограничены в распространении информации.

– Ради бога, что означают эти взаимные препирательства? – Реплика принадлежала конгрессмену из Комитета по надзору. Никто из собравшихся этого не ожидал.

– Это принципы работы специальных служб, конгрессмен Уолтерс, которые связаны с ситуацией по делу Кейна. Мы рискуем потерять информаторов, если подключим к ним другие секретные службы. Уверяю вас, это обычная мера.

– Звучит так, как будто вы имеете дело с теленком, выращенным в пробирке и примерно с теми же результатами, чтобы не было перекрестного влияния на природу, – усмехнулся Джиллет.

– Ваша фраза весьма изящна, – вмешался в перепалку Эббот, – но не уверен, что полностью ее понял.

– Я хотел сказать, что все очевидно, – насупился представитель Национальной Безопасности, глядя на Маннинга и Ноултона. – Две самые активные секретные службы страны получали информацию о Кейне в течение почти трех последних лет и не имели ошибок в источниках. Мы просто хранили эту информацию, как обладающую определенной ценностью.

– Хорошо. Я долгое время был в сфере подобных дел, возможно, слишком долгое. Я допускаю это, но ничего нового я сейчас не услышал, – сказал Монах. – Источники – это проницательные и защищенные люди. Они очень ревностно берегут свои контакты. Никто из них не занимается делами в целях благотворительности, только для выгоды и выживания.

– Я боюсь, что вы пропустили смысл моего замечания. – Джиллет поправил очки. – Чуть раньше я сказал, что меня беспокоит то обстоятельство, что много убийств, совершенных в последнее время, приписывается Кейну – приписывается здесь – тогда, как мне кажется, что наиболее способному убийце нашего времени, а возможно, и в истории, отводится сравнительно небольшая роль. Я думаю, что это неверно. Я думаю, что Карлос является человеком, на котором мы должны были бы сконцентрироваться. Что произошло с Карлосом?