Отчего-то решив, что это милиционер, она удивленно обернулась. Но в полуметре от нее сияло подобострастием лицо Диомеда. Увидев ее, как ему скорей всего показалось, недружелюбную реакцию, он стушевался.

— Извините, вы не станете возражать, если я расположусь рядом с вами, ведь берег общий?

«Что ему сказать?» — суетливо метнулась мысль. А находчивый бесенок в левое ухо уже суфлирует: «буду рада», но тут же справа, вероятно, ангелок, холодно констатирует: «навязчив до неприличия».

— По-моему, вы себе уже ответили, — заметила она. — С чего вдруг вы решили спрашивать меня об этом?

— Ну, как же без разрешения, ведь вы, простите за вынужденную откровенность, безусловно, самая привлекательная женщина на нашем побережье.

Перед такой прозрачной и вместе с тем сладостной лестью девушка не устояла и улыбнулась ему. Он с горячей готовностью ответил на улыбку. Не зная, как вести себя в столь пикантной ситуации, Зоя пошла купаться. Когда же вернулась, он лежал на своем топчане весь в бисеринках влаги. «С чего бы ему так торопиться?» — подумалось ей.

— Не сочтите за бестактность, — Диомед выжидательно взглянул на нее, — но я уже четыре дня ищу случая познакомиться с вами. Это возможно?

— Не вижу причин считать это неприличным. Меня зовут Зоя.

— Очень приятно. А меня — Денис.

Зоя, пряча усмешку, кивнула: странные сближения имен: Денис — Диомед.

— И где же вы остановились? — спросил он.

— На Сенной улице, у тети Маши. А вы, как я поняла, местный житель?

— Да. Живу в поселке уже пять лет. Замечательное место. Здесь вы хорошо отдохнете, вот увидите. Еще и на будущий год приедете. Или, может быть, вы не одна? Тут частенько парами приезжают: один в санатории здоровье поправляет, второй — на пляже.

— В принципе, я не одна приехала сюда, — сказала она, — а с офицером. Он прибыл сюда в моем сопровождении, на реабилитацию.

— И что же, он так плох, что ему нужны были сопровождающие?

— Да, нужны. В результате тяжелого ранения он остался без ног.

— Хм, даже так? Молодой?

— Наш ровесник.

— Видать понадеялся парень на русский авось…

— Что вы имеете в виду?

— Я считаю, что в зону боевых действий напрашиваться ему не следовало.

— А если он не напрашивался? А, скажем, всю часть направили в «горячую точку»… Что бы вы стали делать на его месте?

— Хм. Извините, Зоя, к счастью, передо мной подобные проблемы никогда не возникали, и, надеюсь, не возникнут. И потом, — он ослепительно блеснул зубами, — не кажется ли вам, что это не совсем пляжный разговор?

— Да, — вынужденно призналась она, — не пляжный. Мне пора окунуться.

— Мне тоже.

В воду они зашли вместе. Потом еще загорали, снова купались, вели ленивый, совершенно пустячный разговор. Они изредка поглядывали друг на друга, и, очевидно, это не оставалось без последствий: что-то с ними происходило.

«Боже, как же он хорошо сложен! Я с ума схожу, — думала она. — Кажется, смотрела бы на него и смотрела всю жизнь. Но не слишком ли он избалован вниманием? Что-то чересчур часто он прихорашивается: то волосы поправит на голове, то задумчиво огладит свои каракулевые бачки, то кончиками пальцев проведет по контурам бровей. У него дома, должно быть, уйма зеркал. Как же я забыла, уже одиннадцать. Пора к Некрасову, совсем совесть потеряла».

Зоя поднялась, отряхнула налипшие песчинки, набросила свой васильковый халатик, надела босоножки и нарочито церемонно простилась с Денисом. Он выглядел смущенным; очевидно, хотел проводить ее, но непродолжительное знакомство к этому пока не располагало.

«Интересно, — обожгла вдруг ее сознание мысль, — а есть ли у него семья? Не может быть, чтобы не было. Ладно, что уж тут гадать, время покажет».

Через полчаса она была уже в санатории. Коляска Некрасова стояла на центральной аллее возле одной из скамеек. Он снова читал.

— Здравствуйте, Зоечка. Ну, как вам «Одиссея»?

— Добрый день. Как видите, понравилась, раз я здесь.

— Рад безмерно. Вы не поверите, но с тех пор, как мы расстались, я произнес всего лишь несколько слов.

— Что же с вами случилось? Или интересных собеседников не нашли?

— Не знаю. Отчего-то настроение переменилось. Опять что-то накатило. А вчера ночью, представьте себе, у меня ужасно болела левая пятка — словно на гвоздь наступил. Сделали укол, боль исчезла. И что любопытно: даже на фантомную боль есть управа. Но как избавиться от душевной пытки, не представляю.

Девушка присела на скамью.

— Что же вас сейчас мучит? Ведь все ясно. Надо жить надеждой на лучшее: найти себе подходящее дело, друзей.