— Бабушка, родная, мы же не на похороны ехали, а посмотреть на тебя, чем-то помочь. Давай покушаем вместе, а потом сообща что-нибудь придумаем.

— Вы, детки, не искушайте меня, нельзя мне, а то я опять в силу войду. А на что мне это? Приготовилась я уже.

— Нет, бабушка, хоть я и голоден, — вмешался Владимир, — но без вас больше и крошки не возьму в рот.

— И я тоже не буду есть. Умру вместе с тобой! — с ожесточением заявила Зоя.

— Свят, свят. Бог с вами. Хватит мне и своих грехов. Ладно уж, покушаю немножко.

Так уговорами и, можно сказать, шантажом они и добились того, что бабушка немного поела. Почувствовав слабость, она прилегла отдохнуть.

Зоя еще раз окинула взглядом комнату: работы здесь непочатый край. «Сбегаю к соседке и — за уборку, — решила она. — А гость пусть нашим воздухом подышит».

— Володя, — обратилась она к нему, — ты пока почитай, пожалуйста, во дворе, а я кое-что по хозяйству сделаю и порядок наведу.

— Хорошо, — ответил он.

Владимир самостоятельно вырулил из дома, правда, свалив при этом одну из въездных досок, и, расположившись у розового куста лицом к закату, открыл купленный им в дороге роман Никитина. А Зоя, прихватив пару вещиц, специально приобретенных для Моховой, направилась к ней.

Даша была дома. Она сидела под вишней и чистила картошку. Увидев Зою, она зазывающе махнула ей рукой.

— Заходи, заходи, соседка. Давненько тебя не было.

Она поднялась со скамеечки и шагнула навстречу. Девушки поздоровались. Зоя протянула ей сувениры.

— Это тебе.

— Благодарю. Я видела, как вы приехали. Уже курочку зарезала для вас, а то, я знаю, у бабушки ничего нет.

— Спасибо за заботу.

Они с интересом рассматривали друг друга. Короткая прическа Дарьи еще больше округляла ее и без того круглое лицо. Правильные черты лица, смоляные волосы и большие черные глаза делали ее похожей на болгарку. Она лет на пять старше Зои. Та была еще подростком, когда Даша куда-то уехала, потом уехала учиться и Зоя. И вот лет через пятнадцать встретились. Как же они обе изменились!

— Даша, ты, наверно, больше других знаешь, как жила моя бабушка. Расскажи, пожалуйста.

Они с Дарьей, не сговариваясь, оперлись о забор.

— А что рассказывать? — повела она рукой. — Пенсия у нее грошовая, а запросы — еще скромнее. Года три назад бабушка попросила меня помогать ей. В первый же год мы с Витей вскопали сотки три, сделали несколько грядок и посадили для нее лучка, морковки, свеклы, картошечки. Сами же убрали. Она почти ничего не съела, овощи лежали в подполе больше года, потом пропали. Больше огородом не занимались. Зимой через день печку протапливали у нее. Иногда я готовила ей, чаще приносила из дому. Каждый месяц баба Анфиса дает мне деньги за уход. А я что же, крохоборка, что ли? Все отношу в сберкассу и кладу ей на книжку. А последнее время кроме хлеба ничего у меня не берет. Говорит: «Устала я. Зажилася». И как я ни уговаривала ее, даже слушать не хочет. Характер. Вот я и написала вам.

— Даша, как думаешь, может, ее с собой забрать?

— Нет, Зоя, с ней в дорогу нельзя. Она сейчас так слаба, что вряд ли ты куда ее довезешь. Выход только один — остаться здесь на какое-то время.

— Но я же не могу остаться — у меня работа.

— Решай сама. Но если бабушку сейчас не выходить, через одну-две недели ты снова сюда приедешь — на похороны. А ведь она могла бы еще пожить несколько лет.

— Да-а. Не знаю, что и делать. Пойду пока порядок наводить.

— Подожди, сейчас овощей дам. А холодильник-то работает?

— Нет.

— Тогда полкурочки сейчас отдам, а вторую половину завтра занесу. Хорошо?

— Спасибо.

Заходя во двор, Зоя еще раз внимательно взглянула на постройки — все было старое: и дом, и кухонька, и сарайчик. Вдруг подумалось: не станет бабушки, и дом, выстроенный руками деда, в котором выросла ее мама и она сама, окончательно осиротеет. Он уже сейчас изменился. Раньше в нем пахло хлебом, яблоками, чабрецом, а сейчас только сыростью и плесенью. Дом тоже умирает. И что со всем этим будет?

Для всех Лихачевых этот клочок земли — та самая родина, по которой душа тоскует и кости плачут; то место, которое свято памятью о предках. А для остальных — просто участок со старым домом и запущенным садом. Новые хозяева, конечно же, снесут ветхие постройки, все перепланируют по-своему, построят что-то свое, и станет все совершенно неузнаваемо. Как жаль!

Зоя подошла к Владимиру.

— Ну, как настроение?

Он захлопнул книжку.

— Какое тут настроение. Нет его. Как подумаю, что старушка морит себя голодом… извини, хочется все крушить. Нужно найти способ как-то поддержать ее, просто необходимо. Если бы хоть что-то было в моей власти…

Зоя беспомощно развела руками.

— Володя, я не знаю, что делать, просто ума не приложу. Только сейчас вдруг осознала, что жизнь бабушки во многом зависит от моего решения. Как страшно ошибиться… Я знаю, если задержусь — вероятней всего, останусь без работы. А уеду, и случится непоправимое… как я потом с этим буду жить? Нет, я не вижу выхода.

Она помолчала и добавила:

— Уже восемь. До захода солнца еще часа два. Ты все же почитай, пожалуйста. А я приготовлю суп и в доме уберу.