— В эпоху сверхзвуковых скоростей расстояния не имеют значения. — Житель Дальнего Востока помолчал немного, затем решительно добавил: — Две с половиной недели тому назад вы отменили занятия на пять дней.

— А что, если я был в то время на симпозиуме в Бостоне, посвященном династии Сун [30] и Юань [31] , — это как раз входит в круг моих профессиональных обязанностей…

— Я удивлен, что Джейсон Борн прибегает к таким жалким уверткам, — вежливо перебил его один из похитителей Мари.

Уэббу не хотелось ехать в Бостон. Тематика этого симпозиума была далека от предмета его лекций, но его попросили присутствовать там. Заявка пришла из Вашингтона, из Центра по культурному обмену, факультет же востоковедения переадресовал ее ему. Боже, его пребывание в Бостоне может быть подтверждено документально. Имеются соответствующие бумаги с подписями и печатями!

— А при чем тут увертки?

— Вас не было там, куда вы якобы отправились. Но вы решили, что обман ваш не раскроется: в работе симпозиума участвовало такое великое множество людей, что каждого не упомнишь. К тому же кое-кому заплатили за то, чтобы они засвидетельствовали ваше присутствие.

— Это просто смешно, смахивает на любительский розыгрыш. Я никому не платил.

— За вас заплатили.

— За меня? Но как?

— Через тот же самый цюрихский банк, к услугам которого вы прибегали и раньше. Разумеется, я имею в виду «Гемайншафт», что на Банхофштрассе.

Дэвид внимательно выслушал собеседника, а затем заявил:

— Странно, но я не получал из банка никакого уведомления.

— Вам не присылали уведомлений и тогда, когда вы жили в Европе под именем Джейсону Борна, поскольку вами был открыт редкий даже для Швейцарии сверхсекретный счет с трехзначным цифровым кодом. Но среди бумаг одного человека, — понятно, ныне покойного, — мы обнаружили прелюбопытный документ — квитанцию, в которой черным по белому говорилось о переводе крупной денежной суммы в банк «Гемайншафт».

— Надеюсь, упомянутый вами покойник не тот человек, в убийстве которого меня подозревают?

— Конечно нет. Я имею в виду совсем другое лицо — как раз то, которое организовало столь искусно убийство человека, чья гибель, как вы только что изволили заметить, вменяется вам в вину. Мой хозяин еще щедро вознаградил его за это.

— Но теперь эта награда досталась вам как трофей, не так ли?

— Мы оба не в проигрыше, мистер Борн, — и я и хозяин… Право же, вы не меняетесь. Однако перейдем к делу. Когда прибудете в Коулун, отправляйтесь прямо в отель «Риджент». Зарегистрируйтесь под любым именем и попросите, чтобы вас поселили в номере шесть-девять-ноль. Скажите, что он забронирован специально для вас.

— Подумать только, мне заранее заказан номер!

— Это сэкономит время.

— Но прежде чем вылететь, я должен уладить здесь кое-какие дела.

— Мы надеемся, что вы отправитесь в путь как можно быстрее и без лишнего шума. Ждем вас в конце недели.

— Хорошо. Но у меня к вам просьба: передайте трубку моей жене.

— Сожалею, но сделать этого не могу.

— Почему? Вы же будете слышать каждое наше слово!

— Вы поговорите с ней в Коулуне.

В трубке что-то раскатисто щелкнуло, и все умолкло, если не считать атмосферных разрядов.

Уэбб опустил трубку на рычаг. Во время разговора Дэвид сжимал ее с такой силой, что большой и указательный пальцы свело судорогой. И, хотя он встряхнул резко руку, судорога не проходила. Это обстоятельство не очень огорчило его, поскольку борьба с недугом не позволяла ему целиком сосредоточиться на горестных мыслях. Крепко обхватив правую руку левой, он надавил большим пальцем на болевую точку. И, наблюдая за тем, как распрямляются пальцы, Уэбб понял внезапно, что ему делать. Он должен как можно быстрее встретиться в Вашингтоне с Конклином — с этой грязной крысой, которая, прознав о том, что он, Дэвид, находится в Нью-Йорке, на Семьдесят первой улице, задумал незамедлительно, прямо средь бела дня, свести с ним счеты. В этом, впрочем, не было ничего странного. Алекс, был ли он пьяный или трезвый, не делал различий между днем и ночью, если того требовала работа, и операции проводил в любое время суток. Ровный свет люминесцентных ламп постоянно горел в кабинетах, в которых всегда кто-то трудился. Если понадобится, он, Уэбб, станет давить этого вонючего хорька, Александра Конклина, до тех пор, пока у того кровь не брызнет из глаз. Он все разузнает: у Алекса, несомненно, имеется интересующая его информация.

Дэвид решительно поднялся со стула, прошел на кухню и налил себе выпить, радуясь тому, что рука уже не так дрожит.

Прежде чем отправляться в путь, он должен был найти себе замену на все то время, что его не будет здесь. Правда, Джейсон Борн никогда не препоручал никому ничего, предпочитая все делать сам. Но пока что он все же остается еще, хотя и одной лишь стороной натуры своей, Дэвидом Уэббом, а в университетском городке имеется несколько человек, достойных доверия. Понятно, делиться всем с ними тоже нельзя, но приоткрыть им кое-что можно вполне.

Когда Уэбб вернулся в кабинет к телефону, то уже знал, кому отведет он роль своего «пособника». Звучит-то как: пособник! Слово это из того проклятого прошлого, которое он навсегда хотел бы забыть. Юноша, чья кандидатура не вызывала у его наставника особых сомнений, конечно же выполнит все, о чем ни попросят его: ведь оценивать диссертацию этого аспиранта предстоит его научному руководителю, коим и является тот же Дэвид Уэбб. В общем, надо действовать по правилу: используй в своих интересах любую благоприятную возможность, где бы ни представилась она тебе — в кромешной ли тьме или при свете ослепительно яркого солнца, и неважно, будешь ли ты вызывать при этом страх к себе или сострадание: главное, чтобы ты добился своей цели!