В полумраке при свете молодого месяца я сидел над Андуином, следя за вечным бегом его волн. Печально шелестел тростник. Мы всегда ночью выставляем стражу на берегу под Осгилиатом, потому что другим берегом частично овладел Враг и оттуда совершает грабительские налеты на наши земли. Но та ночь была спокойной, все спали, было тихо. И вдруг я увидел, или мне показалось, что увидел, маленькую серебристую лодочку странной формы, с высоко поднятым носом; ее несло течение, у руля и на веслах никого не было.

Лодку окружало бледное сияние, и мне стало страшно. Но я сошел с крутого берега к самой воде и шагнул в нее, потому что лодочка меня будто звала и притягивала. Она приблизилась так, что я мог бы достать до нее рукой, но я не посмел к ней прикоснуться. Лодка глубоко сидела в воде, как тяжело нагруженная, мне показалось, что она полна прозрачной воды, от которой исходил свет, а в этой воде будто спал воин.

У него в коленях лежал сломанный меч, а на теле было множество ран. Это был Боромир, мой брат, мертвый. Я узнал его доспехи и меч, узнал родное лицо. Не хватало только рога; и одна вещь была мне незнакома — красивый пояс, сплетенный из золотых листьев.

«Боромир! — закричал я. — Где твой рог? Куда плывешь? О Боромир, Боромир!» — но он уже уплыл. Лодку подхватило течение, и она удалялась, светясь в темноте. Это было, как сон, и это не было сном, потому что после него не наступило пробуждение. Теперь я знаю: брат мертв и уплыл по Реке в Море.

— Увы! — произнес Фродо. — Все сходится, это, наверное, был Боромир. Золотой пояс подарила ему Владычица Галадриэль в Лотлориэне. Она же одела нас в серые плащи, которые ты видишь. На них застежки тоже эльфийской работы.

Хоббит показал Фарамиру серебристый лист, скреплявший его плащ у шеи. Капитан присмотрелся к нему.

— Красивая вещь! — сказал он. — Это работа тех же мастеров. Значит, вы проходили через Лотлориэн? Лорелиндоренан — так когда-то называли страну эльфов, но уже много веков люди ничего о ней не знают. Теперь становится понятным многое, что меня в тебе удивляло. — Гондорец заговорил мягче. — Что ты еще мне скажешь? Горько думать, что Боромир погиб так близко от границ своей родины.

— Я не могу сказать тебе больше, чем уже сказал, — ответил Фродо. — Но твой рассказ будит во мне тревожные предчувствия. Может, это было только видение, тень злого рока, который свершится в будущем или, увы, уже свершился? А не могло это быть обманом, наваждением Вражьих чар? Я видел под водой на Гиблых Болотах лица благородных воинов из далекого прошлого, но то, наверное, были призраки, вызванные зловещим искусством Врага.

— Нет, — ответил Фарамир. — Тени, которые насылает Враг своими чарами, наполняют душу отвратительным страхом, а мое сердце исполнилось печалью и жалостью.

— Но такого не может быть! — воскликнул Фродо. — Ни одна лодка не пройдет через камни за Тол-Брандиром. И вообще Боромир собирался идти домой через Роханские степи, через Реку Энтов. Ну как такая лодка миновала пенные водопады, не затонула и не разбилась у их подножия, тем более, ты говоришь, что она была полна воды?

— Не знаю, — ответил Фарамир. — Откуда эта лодка?

— Из Лориэна, — признался Фродо. — У нас их было три. Мы доплыли до самых водопадов. Лодки сделали эльфы.

— Ты прошел через Страну Тайн, но, похоже, не понял силы ее чар! — сказал Фарамир. — Тот, кому приходилось иметь дело с колдуньей из Золотого Леса, мог бы ожидать необычайного. Смертный не должен переходить границ страны эльфов. В давние времена мало кто возвращался оттуда самим собой, как у нас говорили.

— Боромир, Боромир! — вдруг воскликнул он. — Что тебе сказала красавица, над которой смерть не властна? Что она в тебе увидела? Что пробудила в твоем сердце? Зачем ты забрел в Лорелиндоренан вместо того, чтобы прямой дорогой утром прискакать на роханском коне к порогу родительского дома?!

Потом он снова обратился к Фродо:

— Я думаю, что на эти вопросы ты мог бы мне ответить, Фродо сын Дрого. Может быть, не сейчас и не здесь. Не думай, что увиденное мной было наваждением, и знай: рог Боромира в конце концов вернулся в родной край, но разрубленный надвое мечом или топором. Две его половины вода выбросила на берег отдельно. Одну нашли в камышах на северной границе, ниже устья Реки Энтов, где несут стражу воины Гондора, другая уплыла дальше по Великой Реке, ее подобрал с лодки наш часовой недалеко отсюда. Злодеяние всегда выходит на свет, иногда удивительнейшими путями. Сейчас разбитый рог, наследство первородного сына, лежит на коленях Денэтора, который ждет в своей столице дальнейших вестей. Неужели ты ничего не можешь мне рассказать о том, как был разрублен этот рог?

— Я только сейчас от тебя впервые обо всем этом услышал, — ответил Фродо. — Если ты не ошибся в счете, то ты слышал голос рога в тот самый день, когда мы расстались с Отрядом. Страшно мне слушать твои слова, потому что, если Боромир попал в беду и погиб, что же сталось со всеми моими спутниками? Они тоже погибли? Ведь среди них были мои друзья и родичи.

Может быть, хоть теперь ты отбросишь подозрения и отпустишь меня? У меня своя дорога. Я устал, настрадался, я боюсь. Но я должен выполнить свой долг. Может быть, мне это не удастся, тогда я должен хотя бы попытаться и потом уж погибнуть. Мне надо спешить еще больше, если из всего Отряда уцелели только мы двое. Вернись в свой край, храбрый Капитан Гондорского войска, охраняй свой Город, а мне позволь идти туда, где моя судьба.