— Надеюсь, что твое желание исполнится раньше, чем постареют эти горы, — произнес он.

— Я обязательно приду, если судьба мне улыбнется, — пообещал Леголас. — Я уже договорился с другом, что если нам повезет и все будет удачно, мы вместе навестим Фангорн, конечно, с твоего разрешения.

— Каждый эльф, которого ты приведешь, будет для нас желанным гостем, — сказал Древесник.

— Друг, о котором я говорю, не эльф, — ответил Леголас. — Это Гимли сын Глоина, вот он.

Гимли низко поклонился, и при этом топорик выскользнул у него из-за пояса и со звоном упал на камни.

— Хм-х-хо… Гном с топором! — сказал Древесник. — Ты слишком многого от меня хочешь, дорогой эльф. Ха… Странная дружба.

— Может быть, это кажется странным, — сказал Леголас, — но пока жив Гимли, я не приду без него, Владыка Леса! А его топор предназначен для того, чтобы рубить не стволы, а орчьи шеи. Сорок два орка оставил он без голов в последней битве, о Фангорн!

— Хо-хо… Так бы сразу сказал, — произнес Древесник. — Это мне нравится. Но посмотрим: что будет, то будет, не надо спешить и опережать события. Сейчас время расставаться. День идет к вечеру, Гэндальф говорит, что хочет выйти засветло, и Король Рохана тоже собирается поскорее вернуться домой.

— Да, нам надо ехать, причем прямо сейчас, — вмешался в их разговор Гэндальф. — Извини, но я забираю твоих привратников. Надеюсь, что ты как-нибудь без них обойдешься?

— Обойтись-то обойдусь, — сказал Древесник. — Но скучать буду. Наверное, с возрастом я становлюсь расторопным, потому что, несмотря на недолгое знакомство, крепко с ними подружился. Говорят, что в старости детство возвращается. Что правда, то правда, уже много-много лет ничего нового я не встречал ни под солнцем, ни под луной, пока не увидел этих хоббитов. Я их никогда не забуду. Мы уже вставили их в Длинный Список, теперь все энты их запомнят:

Наша дружба будет жива, пока весной зеленеют листья. Будьте здоровы! Если узнаете какие-нибудь новости на своей прекрасной родине, пришлите мне весточку. Вы понимаете, о чем я хочу знать: не видел ли кто наших жен… Если сможете, приезжайте в гости.

— Обязательно приедем! — хором ответили Мерри и Пин, быстро отводя глаза. Древесник долгим взглядом посмотрел на них и нежно кивнул. Потом обратился к Гэндальфу:

— Значит, Саруман не хочет уходить из Ортханка? Другого я не ждал. У него сердце гнилое, как у черного хьорна. Со своей стороны могу признаться, что если бы меня кто-нибудь победил и вырубил бы все мои деревья, я бы тоже никуда не ушел, пока было бы хоть одно укромное местечко, чтобы спрятаться дома.

— Да, но ты не плетешь заговоров и не стремишься к тому, чтобы весь мир засадить деревьями и уничтожить всякую другую жизнь, — возразил Гэндальф. — Саруман остался лелеять свою ненависть, и если будет возможность, опять предаст. У него ключ Ортханка. Только не дайте ему удрать.

— Не дадим. Энты за ним последят, — пообещал Древесник. — Без моего разрешения Саруман шагу не ступит за эти стены. Энты будут сторожить.

— Хорошо! — сказал Гэндальф. — Я так и думал. Теперь я спокойно уеду из Исенгарда и займусь другими делами. Ты снимаешь у меня камень с души. Но стерегите бдительно! Вода спала. Не мало ли охраны вокруг Башни? Я уверен, что под Ортханком наверняка есть подвалы, которыми Саруман попытается выбраться. Если вас не пугает тяжелый труд, прошу вас, залейте опять котловину водой, и пусть стоит, пока Исенгард не превратится в болото, или пока вы не найдете тайного хода. Если подземелья залить, а выход завалить, Саруману придется сидеть наверху и смотреть на свет только через окна.

— Энты все сделают, — повторил Древесник. — Мы осмотрим всю котловину, заглянем под каждый камень, а потом сюда придут деревья. Старые, раскидистые. Назовем это место Караульным Лесом. Даже белка не проберется через него без моего ведома. Все сделают энты. Пока не пройдет семь раз по столько лет, сколько Саруман над нами издевался, мы отсюда не уйдем.

Солнце уже заходило за длинный западный отрог, когда Гэндальф со своим маленьким отрядом и Король с гвардейцами выехали, наконец, из Исенгарда. Гэндальф посадил рядом с собой на коня Мерриадока, Арагорн взял Пипина. Два роханских всадника по приказу Короля сразу от Ворот пустили коней вскачь и быстро скрылись из глаз, остальные ехали без особой спешки.

Энты торжественно выстроились по обеим сторонам дороги, поднимая длинные руки прощальным жестом, но молчали. Отъехав уже довольно далеко от котловины, Мерри и Пин в последний раз оглянулись. На небе еще розовел закат, но над Исенгардом простерлась тень, и серые развалины были едва видны в полумраке. Древесник одиноко стоял на дороге и издали казался стволом старого дерева. Хоббиты вспомнили первую встречу с энтом на краю Фангорнского Леса.

Столб с гербом Белой Руки был разбит. Точнее, сам столб, хоть и с треснутой верхушкой, стоял, как раньше, а разбитая рука валялась на земле. Посреди дороги белел длинный указательный палец с почерневшим ногтем.