— Он хочет томатный соус, — раздраженно пояснила Янина.

— А, да! Конечно!

— Зачем вы это делаете? — спросила она Пауэлла.

— Что я делаю?

— Нарочно используете американизмы.

— О, я просто способствую распространению культуры, — улыбнулся ее собеседник.

— Культуры?

Пауэлл продолжал улыбаться. Официант принес томатный соус. Пауэлл щедро полил им картошку, взял вилку, наколол несколько ломтиков, отправил их в рот и похвалил:

— Отличная картошка!

Янина смотрела, как жадно ест американец. Наконец, вернулся директор с полной тарелкой салата.

— У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, кто мог спалить вас в Лусаке? — спросила Янина.

— Нет, мэм, — ответил Пауэлл с набитым ртом.

У столика материализовался официант.

— У вас все в порядке?

Ей хотелось рявкнуть в его прыщавое лицо: нет, не все в порядке, она не заказывала картошку, и пусть он лучше не напрашивается на чаевые, а оставит их в покое. Но она сдержалась.

— Стейк просто замечательный, — заявил Пауэлл.

Парень вздохнул с облегчением и отошел от них.

— Как ваш салат? — спросил у директора Пауэлл.

Директор аккуратно положил на тарелку вилку и нож.

— Люк, в Замбии у нас свои люди. И нам меньше всего хочется, чтобы они столкнулись с вашими.

— Да, столкновение будет очень некстати.

— Значит, у вас там тоже команда?

— Я не уполномочен это обсуждать.

— Вы говорили, что намерены обсудить нашу общую проблему в Лусаке.

— Я надеялся, что вы мне что-нибудь сообщите.

— Нам известно только одно: Тобела Мпайипели направляется туда с жестким диском, на котором неизвестно что записано. Именно вы — тот человек, который знает, что случилось с Джонни.

— Его, так скажем, перехватили.

— Неизвестная сторона?

— Вот именно.

— И у вас нет никаких подозрений по поводу того, кто это может быть?

— Я бы так не сказал.

— Тогда просветите нас.

— Откровенно говоря, я подозревал, что ложка дегтя в бочке меда — именно вы.

— Не мы.

— Может быть. А может, и нет.

— Даю вам личную гарантию того, что его перехватили не мои люди, — сказала Янина Менц.

— Личную гарантию, — повторил Пауэлл, улыбаясь с набитым ртом.

— Похоже, в Лусаке сейчас многолюдно, — заметил директор.

— Да, вы правы.

— Прошу вас о личном одолжении: отойдите в сторонку.

— В чем дело, господин директор? Я не знал, что Южная Африка имеет право прохода в Лусаку.

В голосе директора зазвенел лед:

— Вы и так запороли все, что могли! А теперь уйдите с дороги!

— А то что?

— А то мы вас выведем.

— Как вывели большого бедового байкера на БМВ? — спросил Пауэлл, отправляя в рот очередной кусок стейка с грибами и сыром.

Большой бедовый байкер на БМВ кое-что придумал.

На берегу могучего Моддера судьба выкинула странную карту.

Если бы не пение, Малыш Джо Морока никогда бы не вышел из кружка шутников.

Все начал Купидон, который, как всегда, поддразнил:

— Вы, белые, не можете… — а закончилось все песней.

Пилот и второй пилот, оба бледнолицые как снег, грянули а капелла «Велосипед для двоих». Они пели слаженно и дружно.

— Господи, — произнес Купидон, когда они закончили и стихли бурные аплодисменты. — И где это вы, мать вашу, так научились петь?

— У нас в ВВС служат культурные люди, — важно ответил пилот.

— По сравнению с остальными частями наших вооруженных сил, — кивнул второй пилот.

— Это известно всем!

— Нет, серьезно, — не унимался Да Коста. — Откуда что взялось?

— Когда проведешь достаточно времени в заварушках, открываешь в себе странные таланты.

— Неплохо, — признал Малыш Джо. — Для белых очень даже гармонично.

— Похвалил, называется, — буркнул пилот.

— А черные разве умеют петь? — спросил второй пилот.

— Конечно, — ответил Малыш Джо.

Так все и началось, потому что пилот потребовал:

— Докажи!

Малыш Джо Морока улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами. Откашлялся, вскинул голову, словно взнуздывая голосовые связки, и запел «Шошолоза». У него оказался чистый сильный баритон.