Перед вторым уроком закладывают за воротник люди слабовольные, ибо выдержки у них хватает только на один урок, то есть не хватает даже на час, а в нашем тонком деле, требующем точного расчёта, такая нетерпеливость не только недопустима, но даже опасна.

В первую большую перемену принимают на грудь братки настоящие, так как и поработать успели, теперь и отдохнуть себе позволить могут.

Во вторую большую перемену заправляют баки люди чрезвычайно уравновешенные, так как это золотая середина рабочего дня.

Перед пятым уроком опрокидывают стопку-другую магистры нашего дела – у этих чрезвычайно отважных людей выдержки хватает на целых четыре сумасшедших урока.

Перед шестым уроком наступает время гроссмейстеров – просто китов бухалова, настоящих гигантов мысли и отцов русской демократии, которые с честью отводят все положенные им уроки и уж только в самом конце заслуженно позволяют себе немного расслабиться.

Ну а после шестого урока (в случае, если он был последним) начинают пить только зануды, скучные люди, не способные понять всю прелесть и получить удовольствие от экстрима употребления алкоголя в течении рабочего дня.

Естественно, тут же отмечал мой Учитель, лишь не многие придерживаются строго распорядка выпивания, да и странным это кажется в деле сугубо индивидуальном, и, казалось бы, прямо противоположным дисциплинарному режиму работу, но это, – тут он хитро усмехался, – это лишь на первый взгляд, так как стоит лишь вспомнить первый закон марксизма о единстве и борьбе противоположенностей как двигателе исторического прогресса, как тут же становится абсолютно ясно и понятно, что такое нарушение распорядка характерно лишь для новичков, только недавно вступивших на стезю нашего благородного дела. А в случае матёрых и стреляных воробьёв в преобладающем большинстве случаев можно заметить строгую схему, по которой с большой долей вероятности можно судить о характере исследуемого нами киряльщика.

Конечно же, как и в любом правиле, здесь существуют исключения – например, поправить здоровье после вчерашней весёлой гулянки перед первым уроком – святое дело, как для новичка, так и для гроссмейстера.

– Подождите, профессор, – останавливала я его, – а как же насчёт преподавателей высшей школы, ведь в вузах одна пара равна двум урокам, что же, все те, кто начинает пить после третьей пары – самые настоящие задуны?

– И много у вас было тех, кто пьёт только после третьей пары? – хитро щурился он на меня.

Я задумывалась, а он продолжал.

– Ну, во сколько заканчивается третья пара?

– Полвторого… без пятнадцати два…

– Ну, вот… как же ещё назвать человека, который, солнце в зените, а он только удосужился до стакана добраться. Правда, – тут он задумывался, – для преподавателей вузов следует сделать скидку – им можно пить, начиная с шести утра и даже не останавливаясь с прошедшей ночи, – студенты всё-таки сколько крови отсасывают, да и за негативное влияние на подрастающее поколение им, счастливчикам, можно не опасаться, не то, что нам, горемыкам…

Себя профессор справедливо причислял к гроссмейстерам и ревностно отстаивал право называться этим почётным званием…

В пятницу меня в коридоре отловил директор:

– Ирина Владимировна, как раз хотел с вами поговорить

– Внимательно вас слушаю, Тимофей Иванович.

– Вы ведь в курсе, что Лариса Михайловна с понедельника уходит в декрет?

– Да, что-то подобное я слышала…

– Ну вот, а у неё классное руководство в 11-А, и нам, кроме вас, совершенно некому его передать…

– Да?… И что, совершенно некому?

– Представьте себе, все учителя заняты, завучи не имеют права вести классное руководство, так что остаётесь только вы. Как, возьмётесь?

– А у меня есть выбор?

– Всё-то вы понимаете… Давайте-ка, после уроков зайдите ко мне, я вам всё подробно объясню.

11-А был у меня шестым уроком. Тяпнув на перемене 100 грамм коньяка, после звонка я всех посадила и сказала:

– Как, я надеюсь, вы уже знаете, ваш классный руководитель, Лариса Михайловна, уходит в декрет, и сейчас выяснилось, что заменять её буду я. Так что в понедельник в 8 утра я жду вас здесь на классный час, и там я вас всё поподробнее расскажу.

Суббота… При ближайшем рассмотрении причудливый узор из стрелок часов сложился, а точнее, разложился в 8 часов и 2 минуты, правда, непонятно чего, утра или вечера. Обнаружила себя лежащей на коврике у кухонного стола в соседстве с наполовину пустой бутылкой коньяка… два добрых глотка, долг выполнен, можно опять ложиться на уютный коврик:

– Оля… Олечка… сука, ах какая же ты сука… бросила меня… Оля… Олечка, милая моя… приди, ну, пожалуйста, мне так плохо без тебя… – шептали в пьяном угаре непослушные губы…