– Нет, мне не нравится эта сущность созданного нами мира! Ты же знаешь. Я всегда был простив этого! Но всем было так интересно, создать материальный мир, целую материальную вселенную игрушек, кажется это ты так говорил?! – ответил я, отворачиваясь от сосков зеленой женщины, который Микки, с истиной любовью и фиксации каждого движения его вожделения, которого, в нем было изначально мало, но которое на протяжении всей своей жизни, он активно развивал, принимал, пытаясь сродниться с ним. К счастью, у него это не совсем получилось, но определенных успехов, по крайней мере, в области своего имиджа, он добился. Микки слыл старым извращенцем, который любит смотреть. Он говорил постоянно пошлость, заучивая их наизусть, зазубривая и репетируя перед зеркалом, каждый день, по несколько часов.

– Так вот! – Микки что-то еще мне тогда говорил, но я думал о чем-то своем, – Вы меня слушаете, мое дорогое Наслаждение, мой любимый друг!

– Да, да, я внимательно вас слушаю! – ответил я, с отвращением посмотрев на то, с какой страстью он подравнивает веточки на члене, зеленого человечка, – Я сказал, что всегда не разделял общественного мнения, о гениальности изобретения материи! Но знаю, что в этом наши с вами позиции не совпадают! Ну, опустим этот вопрос! Продолжайте! Вы хотели что-то сказать!

– Да, хотел, – продолжал Микки, – Вы понимаете, что я решил изменить то, что было сначала вложено в меня, и то, за что я отвечал. Но я думаю, что это не странно, политическая ситуация изменилась. Культ совершенства детства, сменился культом совершенства сексуальности, и даже наши куклы, и наши игры и все что мы создаем, все и во всех мирах, каждая сущность, даже Невинность, я думаю, вы читали ее последнее скандальное заявление?!

– Да, да, я читал! Я согласен, ей удалось привлечь к себе снимание, теперь ее миры гипертрофированной невинности, пользуются большим спросом, особенно у тех, кто жаждет переделать невинность во что-то иное! – холодно ответил я, – И вы знаете, что я против политики сексуальности! Не думаю, что мы нашли правильное решение, для заполнения вселенной! Не думаю, что ей это понравится!

– Но пока, она не высказывала ничего против нашего поведения! – возразил Микки.

Я не стал с ним спорить, это было абсолютно бесполезно, он жаждал взрослой, развратной сексуальности. К сожалению, он был слишком глуп, чтобы обнаружить в себе, заложенную изначально и в огромном количестве, детскую, чистую, самую сильную и самую откровенную сексуальность. Я опять перестал его слушать, мне было слишком противно смотреть на его увлеченное подравнивание интимных частей тел, к которым он постоянно с показным восхищение прикасался, стараясь заразить меня страстью и желанием.

Я думал о том, почему большинство богов, так глупы, почему на протяжении вечности мы заполняем вселенную игрушками, почему мы вечно играем. Это было не плохо, когда была мода и политика, направлены на гипертрофированность детскости, пусть излишне показной и наигранной, избегающей сексуальности, которая в детях намного больше чем в испорченных какими-то придуманными правилами, изменившихся увеличившихся, существах. Процесс роста миров, мы не могли остановить. Все что мы создавали, было не вечно. Мы были вечны, но наши создания, – нет. Но, несмотря на это, была довольно таки устойчивая гармония, до тех пор, пока не появилось сущность вожделение и что, самое ужасное, я, сущность наслаждение, самое загадочное, и непознанное даже для самого себя, как сообщила вселенная, когда я родился, все остальные боги, попробовав наши возможности, будто сошли с ума. Они пытались найти нас в себе и своих творениях. Каждый из богов, неправильно использовал частички нас, лишь Сущность – Вожделение, как это не странно, смог в наилучшем варианте сочетать себя и меня, открыв в себе, наслаждение от изучения, которое было вскормлено вожделением, но, произрастая на почве детской наивности и чистоты, все же смогло остаться наслаждением бесспорным и не подвергаемым сомнению его происхождение и проживание в чистоте. Желание остаться ребенком, было настолько сильно, в Сущности – Вожделения, что он смог, сделав акцент на желании сексуального изучения, честного, откровенного, найти меня, то есть Сущность – Наслаждения, в вечном познании. «Ты показываешь мне, я показываю тебе! Ты дашь мне себя потрогать, я даю тебе себя потрогать!» – политика максимальной честности и откровенности. То желание и существовало, создавая миры, где детское желание сексуального познание удовлетворялось путем взаимных уговоров. У него были поддержал Вожделение, Сущность – Желание, миры. Я был так же согласен с ними, и, почувствовав искреннее наслаждение, то, которым Вселенная, хотела наполнить, объединить всех нас, во мне, как я предполагал, по ее отношению к моему созданию, развитию и самоопределению, я наполнил его творения счастьем истинного наслаждения, вечного удовольствия, того, которого не надо стыдиться, того, которое сможет существовать вечно, то, которое станет вечным двигателем. Но остальные боги, испытав наши сущности, которые мы им предложили, опробовать на своих творениях, вложив в их в разные ситуации, обстоятельства, в поисках оптимального, почему-то сошлись на идеи создания материи, как максимально легкой и доступной для восприятия всеми нами. Они посчитали, что прикосновения, проникновения и движение – лишь это может в полной мере дать возможность ощутить беспредельность и совершенность наслаждения. «Движение!» – они взяли, чтобы хоть как-то приблизить свое тайное желание ощущения грязного, постыдного наслаждения, идея желания испытания которого, ими вдруг овладела, и они, решили пойти по пути создания вечного двигателя в материи совокупления. Я шел по саду, Микки, который мне что-то очень активно пытался доказать, и чем-то меня заинтересовать. Мне было слишком противно его слушать, и я, почему-то вспомнил, с каким наслаждение, истинным, настолько грязным, и сумасшедшим, что практически совершенным, мы все были вынуждены выслушивать о потрясающе оригинальном мире – «Уборной комнате».

«… я вам докажу, то это гениально. Кто возразит, что отвратительное бывает предельное?! А?! Ни кто! Я вам скажу, и каждый из вас скажет себе в отдельности, и мне, и признается за чашкой кофе соседу, что отвратительное, оно бесконечно умножается. Сущность отвратительного – гипертрофировать себя, наслаждаясь собой, чем больше отвратительного в отвратительном, тем, лучше оно себя ощущает и тем отвратительнее оно становится. А поскольку желание вечного совершенствования, абсолютно отвратительно, и свойственно, отвратительному, в максимальной степени, а усовершенствовать себя, ему не составляет особого труда, потому как ухудшать то, что являет собой максимальный негатив, очень легко, в отличии предположим от Сущности- Добродетели, которой не только трудно быть больше, но и которой приходится постоянно бороться с депрессий и суицидальными тенденциями, которые ее преследуют по причине вечного желания совершать намного больше добродетели, чем она вообще может. Так вот, я вернусь к отвратительному, оно будет всегда и будет вечно в движении усовершенствования. Поскольку оно зациклено на самом себе, обладая одной из самых отвратительных черт – самовлюбленностью, то оно совершенно безобидно. Так скажем, вечное топливо, которое никогда не поймет, что от него что-то зависит…»

Я тогда возразил, сказав, что крайне неприятно, когда твое топливо отвратительно воняет, и которое тебе совсем не приятно и даже, больше того, пожалуй, совсем отвратительно. Разве сможем мы терпеть вечность то, что ненавидим?! Нам это надоест! И вообще, зачем существовать, когда ненавидишь? Я, конечно, согласился, что многие из нас могут находить наслаждение в ненависти, которую я в них, к своему сожалению обнаруживал, но к счастью, далеко не все и не большинство.

Он не стал меня слушать, сказав, что запах, это всего лишь выражение сути, которые каждый из нас, условно принял для себя, потому что нами было открыто наслаждение, или отвращением к запахам. Мы создали миры запахов, и они теперь существуют с ними, как некие недоразвитые, он сказал, что ни в коей мере не желает обидеть запахи, просто из-за своей ограниченности и зацикленности наслаждения на себе и воздействия на других, не долгому, смешащему, но выражающие яркое выражение эмоций, запахи, словно маленькие дети – шалят и балуют. Так будет всегда. Они были созданы нами для увеселения, шалят и балуют, наслаждаясь собственными проказами. Каждый из нас, взял под свою опеку, кого-то из них. Но мы можем отказаться от того или иного запаха. А можем, если говорить откровенно, уничтожить тех из них, кто доставляет нам, хоть минутные, но неприятные ощущения. Пусть мы любим их, но на благо вселенной, мы можем пожертвовать нашими никчемными, не функциональными, и, в общем, не нужными, творениями + – заявил он.

Я пытался ему возразить, говоря, что я, конечно, говорю, лишь с позиции Наслаждения, но среди нас есть и такие, которое получают истинное наслаждение, то, которое я думаю и есть моя сущность, то при возникновении в ком-либо из нас которого, я ощущаю спокойствие, чистоту, вечное блаженство, желание быть наслаждением, то, в котором нет похоти и нет следа стыда, но то, которое может вызвать стыд, если оно понято неправильно, или принято где-то, скрытно и тайно, но если сущность еще не знает, что этого наслаждения, максимально сильного и настоящего, можно стыдиться, она будет наслаждаться чисто, спокойно, вечно. Именно такое наслаждение, максимальное, бесстыдное, но способное вызвать стыд у тех, кто в своем создании миров дошел до наслаждения от запретного, кто прячется от других, скрывая свои желания и боясь показать истинные предметы своего наслаждения и мотивы творить те, или иные миры. Я вижу истинное, чистое максимальное наслаждение, не испорченное мыслью о том, что это наслаждение может быть кем-то осуждено. Ведь именно когда мы взяли в привычку говорить о том, что модно, а что нет, то есть осуждать творения друг-друга, начали сомневаться в самоценности одинаковой и абсолютно равной каждого, созданного любым из нас мирам, наиболее подвержены его влиянию чужого мнения из нас, стали создавать миры, которые хотели видеть другие боги, но в тайне, оставаясь собой и жажда создания того, то что приятно именно им, что есть они, во что вложена их сущность, стали тайно создавать миры, никому не показываться их, стыдясь наслаждения ими и создавая страшнее, легенды вокруг своих творений, в большинстве случаев не правдивые. Но иногда, я начал это замечать, не так, давно, но уже очень сильно, некоторые из нас, изменятся. Изменяется природа сущностей, они становятся тем, чем они хотят быть, теми из нас, кто имеет наибольший авторитет среди нас, на тех из нас, кто наиболее силен. И Сущность – Истина, ты стала, словно сестра близнец, Сущности- Лести. Ты так на нее похожа, что отличить то с трудом можно, может лишь где-то совсем далеко в уголках твоих владений, осталось какое-нибудь твое творение, давно забытое тобой, созданное, наверное очень давно, когда ты лишь училась создавать и радовалась своему творению, получая максимальное наслаждение от того, что это сделала именно ты, и оно соответствует именно тебе. Может где-то если очень тщательно покопаться, мы и сможем найти мир – истину, но тебе, сегодня самой ведь стыдно даже подумать о том, то ты создавала когда-нибудь столь скучные, как скажут Сущность – Ненависть, или Сущность – Похоть, чьи мнения сейчас слишком авторитетны среди нас, совершенно скучные миры.