– Да, ты прав, Наслаждение! Я скажу, что Истина, создавая совершенно скучные миры, смотреть на них было невыносимо тоскливо, я засыпал сразу после титров. Ходил на просмотр лишь от большой привязанности к Истине, поскольку ее сущность мне крайне близка и понятна, но как мне кажется, одна она слишком скучна, и никчемна. Согласитесь, что если каждый из нас имеет какую-то территорию, на которой он может творить все что ему вздумается, что для вечного существования Вселенной, и ее победы над Скукой, которая, на сторону которой может встать, пока еще держащее нейтралитет, крайне сильное – Небытие, то некоторые из нас, творят лучше, в связи с тем, что сущность их – вечно воздающая, а другие, просто являют собой максимально сущности, и просто наслаждались бы своей чистотой и полнотой, дополняя чужие творения и не утруждая себя, не способных в принципе травить, им это не надо и не нравится. Я говорю в частности от лица Сущности – Жертвоприношения, которая призналась мне вчера, что творить для нее, сущая мука. И чтобы придумать какой-нибудь оригинальный и интересный, конечно же, всем нам проект, ей приходится тратить очень много сил и эмоций. И хочу, ответить, тебе наконец-то мой дорогой, и горячо понимаемые и близкий мне Сущность – Наслаждение, мы должны объединиться, и стать единым целым организмом – вечным двигателем, так как же может Сущность – Жертвоприношение, придумывать миры, интересные лишь ей одной, если мы все должны быть заинтересованы в том, что станет Вечностью. В ней ведь так мало от Сущности – Эгоизма, которого, вот

даже сейчас, по-моему, нет среди нас. Он думает лишь о себе и своем наслаждении, пожалуй ты, Сущность – Наслаждение, знаешь его лучше все нас, потому что мы, сталкиваемся с ним, исключительно по нашей инициативе, когда обнаруживали его частички в себе и хотели добавить персонажам наших игр, немного эгоизма, для прочности и наилучшего сохранения, между прочем, мы сами искали его и с трудом выпрашивали для между прочем одних из обычно самых дорогих и интересных миров, немного, совсем чуть-чуть пол бутылочки эгоизма, который, для экспериментов, нам приходилось добавлять буквально по капле из пипетки. Тебя, Сущность – Наслаждение, мы очень уважаем, ценим и любим, тебя есть в нас всех больше, чем любого другого, ты объединяешь нас, мы в это признаемся, ты самый сильный, и тебя единственного, Сущность – Эгоизм, искал сам, сначала эгоистично, потом еще и вожделенно, когда он случайно наткнувшись на Сущность – Вожделение взял у него на пробу немного его сущности, стал искать тебя, еще активнее, потому что ты и Вожделение, вместе, пожалуй мы все это признаем, можете, кого угодно из нас подчинить своей воле. Но вы не будете вместе, потому что, несмотря на то, что ты очень дружен с Вожделением, в тебе слишком много Сущности – Невинность Помыслов, которая отдалась тебе, став частью тебя, став тобою, по первому же твоему зову, как только ты показал ей, что ты несешь в себе. И я не осуждаю ее, если бы ты позвал меня, быть с тобою, стать тобою в обмен на вечное наслаждение, которое даришь ты, я бы тоже не устоял перед искушением. И теперь в тебе слишком много ее и ты слишком чист и спокоен с своих помыслах, и наслаждение теперь твое, в невинности помыслов, что и Вожделение с тобой, становится невинным и чистым, словно ваш приемный сын, он подчиняется вам, и умудряется найти себя в невинности помыслов, и по последнему разговору с ним, он мне с восхищением, искренним блеском в глазах и наслаждением, которое просто переполняло его, рассказывал, что он нашел частичку Невинности Помыслов в себе, мол, в его вожделениях, есть и такие, которые невинны и чисты, при этом не менее вожделенны. Он мне так же сказал, что, рассказав это тебе, ты похвалил его и дал ему немного своей сущности, после чего, он радостно насоздавал миров на целую поляну, все они были миры – Наслаждения. Так что Вожделение теперь, невинен помыслами, как это не смешно и не странно нам наблюдать и получает от этого истинное, невинное, но не менее вожделенное, чем есть он сам, наслаждение. Поделюсь с вами одним и последних его творений. Мне оно безумно понравилось, отнес бы я его к одним из самых интересных и максимально существующих, так скажем, живучих миров. Мир – песочница, куда приходит трехлетняя девочка играть. Она садится на корточки и в какой-то момент игры, ее привлекаю ее собственные трусики, она абсолютно, я бы сказал, максимально вожделенно и в той же мере, максимально невинно, здесь я считаю надо отдать день гениальности Вожделения, который так точно и так максимально ровно, смог объединить свою сущность с сущность Невинности и Чистоты (я знаю, дорогая, что ты любишь, когда я произношу полностью твое имя), Помыслов, – он встал, чтобы поцеловать руку прекрасной Невинности помыслов, которая, как ни пыталась найти в себе, хоть частичку схожую с Ненавистью, у нее это не получалось. Наслаждение, правда, настаивал, чтобы она искала еще, в самом светлом, в совсем чистом виде, в одном ярком как искра всплеске эмоции, не имеющим не идущим дальше вспышки невинной ненависти, которая есть у всякого ребенка, как часть инстинкта самосохранения, но не переступать на сторону злобы. Злобу, Чистота помыслов вообще не понимала и даже Наслаждение, призванный объединить все Сущности, не мог понять, как Чистота помыслов, соотносится со Злобой. Злоба же в свою очередь, таила и культивировала в себе злобу на Невинность, злясь и даже умудряясь развивать в себе постоянные мысли о ненависти, которая ей дала частичку своей сущности. Они были крайне дружны, понимали друг друга, Ненависть была, намного импульсивнее и эмоциональнее Злобы, Злоба же напротив, крайне сдержана и довольно скрытна. Но они были хорошими подругами и по любому требованию друг друга, охотно делились своими сущностями. Злоба хотела заполучить меня – Наслаждение, жалела она меня с силой сущности – Вожделения, который по своей безалаберности и природой бесхитростности делился со всеми своей сущностью, не думая о том, а находит ли он отклик в себе, и настолько ли ему нравится это чувство той, чужой сущности, что просила его для себя, чтобы допустить перспективы появления мира, в которым будут объединены его сущность напополам с той, что просила его для себя. В общим, одним словом, должен признать, что Сущность – Вожделение, довольно таки неразборчив в связях. Вожделение радовался тому, что его все хотят заполучить, что у него репутация того, кто дает остроту ощущений, решительность и храбрость. "Плейбой, с которым не страшно хоть на край света! С ним всегда хорошо!" – говорили про него. "А те, с кем он вступал в более тесные отношения, а отказать он не мог никому, по своей природе, да, в общем, и не пытался, не видя в этом ничего плохого, потому как в нем, еще до того, как он в этом признался, но он уже жил с этим, было достаточно много, от Невинности и Чистоты Помыслов, добавляли, в откровенных разговорах: "Он не дает разрядки, но вот подготовка к ней, что надо! Осталось уговорить Наслаждение!". Иногда высказывались мысли о том, что вечная энергия, которая будет двигать вечный двигатель, может получиться лишь от полного смешение Вожделения и Наслаждения, но я, то есть, Наслаждение, всегда настаивал на том, что при нашем чистом смешении, Вожделение не выдержит и просто умрет, растворившись во мне. Вожделение, был экстрималом и ловил кайф от любого минутного усиления свой сущности, поэтому ему было все равно, он готов бы и погибнуть, но, подвергаясь очень сильному моему влиянию, благодаря тому, что каждый день, я выдавал ему по несколько капель себя, таким образом, окончательно "подсадив" Вожделение на наркотическую зависимость т моей сущности, которая теперь ему требовалась, как неотъемлемая часть себя, я возымел над Вожделением, абсолютную власть, и Вожделение меня беспрекословно слушался. Впрочем, его это ни в коей мере не тяготило, потому, как ему было все равно в каком виде он будет, а, смешавшись с Невинностью и Чистотой помыслов вообще перестал думать о том, чтобы пробовать создавать миры, где наслаждение получалось бы вследствие какого-то хитроумного плана с использованием кого-то и уничтожением кого-то другого. Вожделение был наивен и глуп. В нем, смешали Сущность- Глупость, с которой, до этого смешалась Сущность – Наивность, образовав безобидный и вообще нейтральный, но придающей всей структуре, как я догадывался прочность и уверенность в правильности действий. Я и сам иногда одалживал немного у Глупости и Наивности, уже не разделяя их, чтобы в голову не приходило так много вариантов и возможностей "если", которые ввергал меня в панику, потому как я не мог, иногда понять, как и кто должен кого уравновешивать, в каких пропорциях, отношениях, последовательности, тесноты соприкосновения в условиях вечного существования. Приходилось брать немного у Глупости и Наивности, чтобы те варианты, которые приходили ему в голову, о коварности, сущности Коварности, или о Сущности-Хитрости, которая была, в общем, Невинна и Чиста Помыслами, но из-за негативного влияния Сущности-Коварства, стала создавать миры Хитрости и Коварства, не пришли бы ему в голову, а тем белее им, после добавления к ним Глупости с Наивностью. Он понимал, что без него, без наслаждения, от коварности, или коварной хитрости, все они были безобидны и Наивны и Чисты Помыслами+

Мне было крайне тяжело. Я был главный и самый сильный из них, все, попробовав меня однажды, готовы были сделать все что я говорил, лишь бы я дал им почувствовать свою сущность еще раз. Я понимал все силу своей ответственно при решении сотрудничать с тем или иным богом, давая кому-то попробовать каплю себя, я знал, что делаю их зависимыми от меня, как от наркотика, которым я фактически и был – вечный кайф от вечно длящегося наслаждения. Всем богам было абсолютно все равно, отчего они получают Наслаждение, они просто как маленькие дети выучили, что высший кайф это когда результат их творения – это Наслаждение. Я смог убедить большинство из них, что наслаждение в чистом его виде, оно надежнее и долговечнее, чем наслаждение тревоги и страха стыда, которое появляется от свершения чего-то запретного, оно может быль острее, но длится намного короче, и не может быть в основе, или играть хоть какую-то существенную роль в вечном двигателе. Но некоторые из богов, особо умных, хитрых, экстремальных, я не мог убедить. Они же в свою очередь, соблазняя меня попробовать каплю их сущности и почувствовать, что будет с моей, самой эмоционально сильной стойкой сущностью, и я порой соглашался. После чего, признаваясь себя в том, что наслаждение от ненависти, или боли, или стыда и вожделения, намного сильнее, чем моя сущность, перемешенная с Невинность Помыслов, Самопожертвования, или Благодетели, я становился совсем другим и ощущения, которые становился и которые могу сохраниться в вечности, были намного сильнее и острее. Однажды, сущность Мазохизма, предложила каплю себя в создание мира который я хотел сделать из себя и Самопожертвования. Я повелся, потому, что во мне было слишком много Невинности Помыслов, и как же мне тяжело было признать, что тот я, который получился в результате смешения, Мазохизма и Самопожертвования, утерял Невинность Помыслов, оставил лишь ее тень, добавив самообмана и намного освободив вожделение, позволив ему соединиться с Мазохизмом, Самопожертвованием и Самообманом, взять совсем немного, у Фантазии, которую я так же освободил от влияния Невинности Помыслов, и тот я который получился в результате создание такого страшного мира, мне безумно понравился. Я захотел добавить еще немного слабости и самообмана, еще можно было бы просить присоединиться к нам, Сущность – Жалости, и тогда бы все. Я подумал, что тот я, который бы получился от смешения, всех этих сущностей, победил бы всех остальных я, которые бы могли получиться, или пытались бы высвободиться и показать что они лучше. Но меня, от такого поступка и превращения вселенной с наслаждение подобного рода, спасла Сущность – Стыда, которая меня ненавидел, потому что тщетно пытался отыскать с себе частичку меня, а я и представить не мог, что я могу быть собой в союзе со стыдом, лишь, если к нам присоединится Ненависть и Обман, которые очень активно сотрудничали со Стыдом, усовершенствуя его, давая ему силы и энергию для его дальнейшего, изначально никчемного и бессмысленного существования. Но когда она, соединилась с Ненавистью, и научилась ненавидеть себя, она поняла, что наслаждение от ненависти стыда, могло быть бы очень острым и интересным. Они все плели интриги и всячески пытались переманить меня на свою сторону…

Борьба шла долго, я держался, не вступая ни с кем в контакт, пока они не выбились из сил, в попытках привлечения меня и не пришли каждый по отдельности ко мне, самым наглым, лживым и глупым образом, готовые предать друг-друга и сделать все что угодно лишь бы я дал им частичку себя, дозу – наслаждения, свою сущность. Я дал им ощутить кайф вечного наслаждения, увеселив и себя их сущностями для более сильного ощущения себя. И начал уже, управляя их, практически наркотической зависимостью от кайфа наслаждения, который выдавал им, определенными дозами, и в определенное время, каждый раз, давая им, немного помучиться в ломке и отдавал дозу лишь тогда, когда они очередной раз готовы были делать все, лишь бы получить частичку меня.

Война за меня в моем максимально чистом варианте началась…

Тот период, когда боги – мультяшки, создавая самые невероятные, ужасающе нелепые, и в то же время, интересные всем и основывающиеся на хорошо подобранной для этого идеологии, было одним из самых трудных моих периодов…

…

– … отвратительное, оно будет, всегда увеличивается и никогда не устанет, а вечным движением будет элементарное вождение ершиком, естественное, как движение фаллоса, или движение руки по фаллосу, это самый простой и естественное движение, которые будут совершаться специально созданной мною, так сказать, цистерной для хранения топлива – то есть конденсатора отвратительного. То есть, отвратительная и ужасная, вызывающая страх, сожаление, ненависть, рвоту, приступы невероятного желании, в котором вы будете обнаруживать то вожделение садизма, то мазохизма, но всегда подкрепляемое ненавистью к объекту желания, усиливающееся стыдом к себе, за свое желание и вожделение! Все это будет увенчано ощущением вечного наслаждения, острого, словно прилив в океане! Вот вам мой микро-маркет, то есть мир, выполненный в натуральную величину, который я делал для себя, создавая его на своей территории вселенной!

«Ужасно! – констатировал я про себя в очередной раз завершив в своем сознании, речь сумасшедшего бога, чье представление о вечном сводилось к комнате с унитазом и отвратительной уборщицы, которая с показным вожделением будет вечно водить ершиком по это самому унитазу, – И так целую вечность!» Мне очень не хотелось представлять эту жуткую картинку, которая предательски пыталась зародиться в моей голове, и я посмотрел на Микки, который все еще что-то увлеченно говорил, не менее увлеченно подравнивая траву в саду.

Я попытался его услышать. Для начала надо было сообразить, на долго ли ушел от него и сколь информации, хотя бы по количеству, о восстановлении содержания его монолога, Я и не помышлял, впрочем, откровенно себе признавался в том, что не очень то и хотел узнавать, что говорил мне Микки.

…

Я резко и быстро повесила трубку. Давно надо было заняться делами. На самом деле, я понимала, что диалог с Гербертом может длиться вечность, чего мне совсем не хотелось.

Я ничего не чувствовала, ничего не хотела, мне не было грустно, не было весело, мне было совсем-совсем никак. Я бы с удовольствием легла на большой кровати, широко расставив ноги, выпятив живот, и пустила бы тоненькую стройку слюны, из полуоткрытого рта, и так, смотря в одну точку в стене, и просидела бы вечность. Мне казалось, что я напилась каких-то психотропных таблеток. Мне было плохо, оттого, что я ничего не чувствую и ничего не хочу. Я думала о Герберте, о том, что он приедет, о том, что он моя жизнь и моя судьба, о том, что мне надо начинать привыкать к его постоянному присутствию в моей жизни.

Я прислонила руку к груди. Сердце билось с бешеной скоростью. «Надо меньше пить кофе!» – подумала я и отправилась заварить себе чай. «Надо в чай молока налить!» – решила я, – А то какой смысл менять столь любимый мне кофе, на отвратительный чай?!».

Я сделала себе чай с молоком и села обратно на подоконник, ждать отведенного мне часа…

На улице было холодно, холод пронизывал кожу насквозь, словно не желал, чтобы я дожила до решающей минуты. Мне казалось, что в комнате уже давно уличная температура. Мне становилось плохо и страшно. Я думала, что время снова остановилось, но теперь уже я не контролирую этот процесс…