Сюжет Брюс придумал, основываясь на своих воспоминаниях о переезде из Гонконга в Сан-Франциско в 1958 году и своем опыте работы официантом в ресторане Раби Чжоу. Впервые прибыв в Соединенные Штаты, Брюс купил китайско-английский словарь; теперь он пользовался этим же словарем для перевода нужных слов с английского на китайский, а не наоборот, чтобы объяснить свои идеи ассистентам на собрании по планированию.

«Путь дракона» был первым гонконгским фильмом, снятым в Европе. Бюджет фильма (130 000 долларов) был немного выше, чем у предыдущих фильмов, но производственные издержки были покрыты предоплатой, полученной из Тайваня.

Четвертого мая 1972 года первая группа прибыла в Рим; в нее входили Брюс, Рэймонд Чжоу и Нашимото Тадаси. Брюс нанял оператором японца, считая, что японцы более компетентны в технических вопросах. Тремя днями позже в Рим прибыли ведущая актриса Нора Майо и другие актеры и члены съемочной группы. Они провели девятнадцать часов в самолете, летевшем через Таиланд, Индию и Израиль.

Брюс дал своей группе несколько дней на отдых. Но когда с десятого числа начались съемки, он оказался требовательным режиссером, который предполагал, что все должны прикладывать так же много усилий для создания фильма, как и он сам. В последующие дни они быстро обошли Рим, остановившись для нелегальных съемок под Колизеем. У фонтана Треви они задержались достаточно для того, чтобы Брюс успел бросить монету и загадать желание. Какое — догадаться нетрудно.

Сняв мизансцены, Брюс теперь мог приняться за главное: боевые сцены. Только что он гонял труппу по Риму, снимая до шестидесяти сцен в день, а теперь сорок пять часов снимал одну лишь сцену своего поединка с Чаком Норрисом. Инструкции Брюса по постановке этой сцены занимали почти четверть всего сценария. Как он всегда поступал с боевыми сценами, Брюс просматривал отснятые за день пленки; если находился хоть один неубедительный момент, назавтра вся сцена переснималась заново. Зная, как все это выглядит на пленке, Брюс много времени посвятил тому, чтобы научить актеров играть убедительно.

Ко времени завершения съемок Брюс нашел себе еще одно применение в киноделе: он играл на ударниках при записи музыкального сопровождения фильма.

* * *

В «Пути дракона» Брюс Ли играет такого себе деревенского парня по имени Тан Лун («Китайский дракон»), который покидает Гонконг и приезжает в Рим. Ожидая, пока его встретят в аэропорту, он заходит в местный ресторан, и его неудачная попытка установить контакт с официанткой заканчивается выполненным заказом на четыре тарелки супа. Потом Тана встречает его двоюродная сестра (которую играет Нора Майо), и по дороге к себе домой она рассказывает ему о своих проблемах. Ей достался в наследство ресторан, но на эту землю предъявляет претензии мафия. Но больше места в сцене уделено проблемам самого Тана, который пытается найти туалет, — что, по-видимому, вызывало взрывы хохота зрительской аудитории в Гонконге.

«Путь дракона» сыгран как комедия. Фильм смонтирован с длинными паузами, учитывающими реакцию зрителей, а звуковое сопровождение прерывается комическими звуками «уа-уа» и ударами в литавры — «бум!». И все же в постановке Брюса выделяются две замечательные боевые сцены и даже один или два отличных урока кунг-фу.

Все официанты в ресторане учатся каратэ, чтобы противостоять головорезам, которые травят их и прогоняют посетителей. Тан приходит на тренировку, где один из официантов (старый друг Брюса Единорог) натаскивает других (в том числе названого брата Брюса By Нгана). Начинается спор о преимуществах различных боевых систем. «Не имеет значения, какого происхождения система, — говорит Тан, — главное — научиться ее использовать».

Позже, когда громилы опять приходят запугивать посетителей, Так вступает с ними на улице в схватку. Это производит такое впечатление на официантов, что они уговаривают Тана дать им еще один урок. На этом уроке Брюс делает боковой удар ногой по груше и, точно так же, как в «Лонгстрите», отправляет парня, державшего ее, в далекий полет. Все официанты клянутся бросить каратэ и учиться китайской борьбе.

Дальнейшая конфронтация Брюса и громил разыгрывается в основном, чтобы насмешить зрителя, но есть там и великолепные боевые последовательности, особенно хороши те, где Брюс использует нунчаку. [16] Брюс комически обыгрывает тот факт, что это оружие в неумелых руках может оказаться опаснее для владельца, чем для его противника. Когда одному из итальянских бандитов удается схватить пару нунчаку, он, помня, с какой небрежной грацией держал их Тан, начинает воображать, что он тоже наделен сверхъестественной силой магического меча Эскалибура просто потому, что держит его в руках. Собираясь нанести удар Тану, он сам себя сбивает с ног.

Сколь бы ни был искусен мастер, с пулей ему не совладать.

Фильмы, посвященные кунг-фу, выглядели более правдоподобно на Востоке, где боевые традиции в таких странах, как Гонконг или Сингапур, сочетались с британской традицией в основном безоружной полиции. Большинство населения не имело оружия, потому что не имело к нему доступа, да и просто не за что было его купить. Мужчины сражались, используя для борьбы свое тело, врукопашную, или же традиционное оружие и временные приспособления.

В «Пути дракона» у гангстеров были пистолеты, и Брюс попытался разрешить эту проблему так: Тан вырезает отравленные дротики и с безошибочной точностью стреляет ими в руки гангстеров так же, как это делал Като в первой серии «Зеленого шершня». Эти сцены ничем не лучше других попыток остановить отступление жанра боевого искусства и являются наиболее неправдоподобными эпизодами в фильме. Но то, что происходит дальше, компенсирует все.

Теперь, когда Тан уложил всех местных бандитов, «Крестному отцу» приходится импортировать наемников, которых играет Уон Инь Сик, бойцов в стиле корейского хапкидо и каратэ играют Боб Уолл и Чак Норрис. В западном варианте фильма героя Норриса зовут Кольт. Предложив перемирие, банда заманивает Тана в ловушку. Вот упали наземь первые два противника; внезапно действие перемещается из глубинки в центр Рима, и последний бой разыгрывается под арками Коллизея. Тан и последний из оставшихся врагов, англосаксонец Кольт, сходятся в бою со всем достоинством и формальностью, присущими самурайским воинам. Крошечный котенок — единственный свидетель этой сцены. Опять-таки, есть комические моменты, когда, например, Тан сдирает пучок волос с оголенной груди Кольта, но надо сказать, что это, вероятно, лучшая боевая сцена, снятая Брюсом Ли. Хотя Брюс очень старался, чтобы эта схватка не выглядела односторонней, каким будет ее исход, сомнений не возникало.