— Все то же. А когда просишь объяснить все несуразицы — угрюмо замолкает, и ничего из него не выжмешь.

— Да… Так вот согласитесь, что самая простая версия, будто Лихачева действительно убила молния. То есть не прямо, а из-за того, что ключ этот после взрыва ему в голову попал.

— Да, это самое напрашивающееся объяснение, но…

— Вот именно, но! Все упирается в необъяснимое поведение Морозова. Давайте еще раз восстановим события. Значит так: мы вчетвером — Лихачев, Морозов, Ступов и я сидим в своей комнате и забиваем козла. Тут нас вызывают в цех. Я и Лихачев подымаемся, идем по вызову. Морозов и Ступов остаются. Морозов садится у телевизора, чтобы за нами наблюдать, Ступов собирает костяшки. В цехе я переключаю манипуляторы и остаюсь у стойки управления. В общем-то мне больше там делать нечего, но я остаюсь на всякий случай. Лихачев в 15 46приступает к осмотру манипулятора. По телевизору за ним наблюдают три человека: Морозов, нач. цеха и нач. смены. Примерно в это же время в нашу комнату влетает шаровая молния. Когда она проходит мимо ящика, чуть ли не касаясь задней части кинескопа, Морозов срывается с места и с криком «Мишка!» бросается из комнаты. Это было в 15 47. По его словам, в это мгновение на экране он увидел убитого Лихачева и кого-то склонившегося над ним. Кого, он не узнал. Оба наших начальника ничего такого на своих экранах не наблюдают. Они видят, как в 15 48(т. е. через минуту) на экранах появляется Морозов и задает Лихачеву тот самый вопрос: «Ты жив?!» Лихачев, естественно, реагирует — удивляется. Морозов в замешательстве ретируется, подходит ко мне и рассказывает про шаровую молнию.

Я выбегаю во двор в надежде ее увидеть. Действительно — молния пролетает по двору и влетает в цех. Тут меня поражает непонятный страх, и я стою на месте не в силах двинуться. Молния залетает в цех, а в это время Колька, который никак не может понять, что же он видел на экране, снова возвращается к Лихачеву. Молния подлетает к ним, взрывается, отброшенный ключ попадает в голову Лихачеву. Лихачев убит наповал. Морозов наклоняется над ним, машинально подымает ключ. И тут его постигает шок: ведь это все он уже видел несколько минут тому назад. Естественно, что он не узнал того, кто склонился над телом: ведь это был он сам. Трудно узнать себя со спины.

— Но как, как он мог увидеть то, что еще должно было случиться? Да еще и увидеть самого себя?

— Сейчас объясню. Я уже говорил, что все три дня ломал себе голову над этим, а нынешней ночью была гроза и мне такой странный сон приснился… Проснулся, вспомнил сон, и тут-же меня и озарило. Работает все-таки подсознание, работает…

Дело в том, что в своих рассуждениях мы не учитывали молнию. Она для нас была просто случайным побочным фактором, а на самом деле в ней то все и дело.

— Как же не учитывали? Ведь по версии Морозова, Лихачев именно из-за нее погиб,

— Не только это. Во всех странностях дела повинна тоже она. Вы знакомы с понятием многомерных пространств?

Следователь слегка оторопел.

— А что, это имеет отношение к делу?

— Самое непосредственное.

— Ну, в общем, знаком. Почитываю на досуге «Знание — сила».

— А я занимался этим более серьезно. У меня курсовая посвящена философским проблемам пространства-времени.

Теперь еще вопрос: какой геометрической формой можно характеризовать обычную линейную молнию?

— Ну, что-то вытянутое, ветвящееся, извивающееся. Жгут такой искривленный…

— Можно ее назвать длинным, извивающимся цилиндром?

— Пожалуй, можно.

— Если такой цилиндр пересечь плоскостью — какую форму будет иметь срез?

— Форму круга.

— Верно. А теперь по аналогии. Если представить, что цилиндр этот проходит сквозь четырехмерное пространство и пересекается пространством трехмерным — какую форму будет иметь срез?

— Форму объемного трехмерного шара.

— Отлично. А теперь представьте себе, что шаровая молния — это просто пространственный срез обычной линейной молнии, которая вытянута в четвертом измерении.

Следователь бросил быстрый взгляд на Агинского.

— Я, кажется, улавливаю вашу мысль. Но ведь мы живем в трехмерном мире. Четвертого измерения не существует.

— А время? В теории относительности именно оно рассматривается как четвертое измерение. Представьте, что шаровая молния — это всего лишь фрагмент, пространственное сечение обычной линейной молнии. Но только такой молнии, которая на своем пути соединяет не две точки пространства, а две точки во времени.

— Вы серьезно хотите сказать…

— Вот именно. Момент первый — молния висит у телевизора и Морозов видит убитого Лихачева и себя рядом. Момент второй — молния взрывается в цехе, когда там, рядом с ней, находятся и Лихачев и Морозов. Молния замкнула накоротко эти два момента времени и что-то такое сделала с телевизором (именно с тем, у которого она висела), что на экране появилась картинка из ближайшего будущего, того, которое должно было наступить через несколько минут, точнее — через семь с половиной минут. Я понимаю, что это звучит фантастикой, но это единственное объяснение.

— Так, значит, шаровая молния, как айсберг — мы видим только часть ее. Видим только срез линейного разряда, бьющего из одной точки времени в другую.

— Именно.

— Но тогда она должна стоять неподвижно на месте, а не двигаться.

— Ну почему же? Этот временной разряд извивается в своем четырехмерном пространстве-времени, как и обычная линейная молния, которая никогда не идет прямо. И в каждое мгновение пространственный срез этого разряда находится чуть в другом месте. А для нас это выглядит так, будто мы видим движущийся огненный шар.