Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Кто еще знает, что ты внедренный агент? Капитан Йервуд? Шеф департамента Уит?

Он не пытался убедить ее, что ночь, проведенная с ней, ничего не значила. Он вообще не собирался реагировать на все ею сказанное.

– Йервуд не знает об операции. Уит знает. Единственные, кто знает обо мне, – это маршал Берк и два детектива, ведущие это дело.

– Кто они?

– Джек Спенсер и Робин Дэйли.

Уокер нахмурился:

– У тебя есть зацепки?

Она покачала головой.

– Другие подозреваемые в части?

– Только один – Фэррис. Но с него подозрения уже сняты.

– А за ним почему следите? Потому что он работает в приюте, где каждый из убитых появлялся хотя бы раз?

– Да. И это единственное, что связывает его с убийствами.

– Повезло же мне.

– Теперь у меня, возможно, есть доказательство, что убийца не ты.

– Какое же именно?

– Ты сказал, что в ночь четвертого убийства был на кладбище – прощался с Холли. Возможно, у них есть камеры слежения, и если так, то ты мог попасть в объектив.

– Молодец же я, что трепался с тобой в постели, верно? А хочешь знать, где я был во время других убийств?

– Да, – тихо ответила Джен. Надежду на то, что они помирятся, она почти оставила. – Прошу, скажи мне.

Он фыркнул, обошел кровать и стал надевать носки и обувать ботинки.

– Что бы ты ни сказал, я поверю тебе.

Он встал, снова обошел кровать:

– Я следил за теми парнями, чтобы убить их.

Она прижала дрожащую руку ко рту, стараясь не заплакать:

– Уокер, прошу тебя…

– Это мое признание. Сообщи о нем на своей чертовой встрече, – прорычал он, подходя к ней вплотную.

Он тяжело дышал, и она тоже. Почему ей было так больно?

– Я уже сказал, что в одну из ночей был на кладбище.

Она просто хотела ему помочь. Почему он не мог просто сотрудничать?

– А в мой первый рабочий день? Ты пришел позже других.

Взгляд его был таким острым, что, казалось, мог бы пронзить ее насквозь.

– Тоже кладбище.

– Ты был там всю ночь?

– Ты меня допрашиваешь? У тебя хоть значок есть? Я его не видел!

– Просто скажи.

Но он молчал. Так и не надев футболку, он направился к двери, на ходу извлекая из кармана брюк ключи от машины.

Джен преградила ему дорогу. Ей хотелось обнять его, но она знала, что сейчас этого делать не стоит. Ее руки остались в карманах.

– Уокер, я знаю, тебе больно. И ты злишься. Но я не верю, что ты убийца-мститель, и собираюсь это доказать.

Он смотрел сквозь нее:

– Тебе нужно сказать Берку, что ты раскрыта. Наверняка он захочет послать другого шпиона.

Чувство паники охватило ее. Страх, что она теряет его навсегда.

– Ты не можешь никому рассказывать обо мне и моем задании. Прошу тебя.

Уокер ничего не ответил. Просто смотрел на нее.

– Ты не линчеватель. А это значит, что им является кто-то еще. В пожарной части или в отряде особого назначения.

– Ладно. – Уокер остановил ее жестом. – Твою дурацкую тайну я сохраню. Но и твоим напарником в отряде особого назначения больше не буду. Если не попросишь Инмана приставить тебя к кому-то еще, это сделаю я.

Джен кивнула, испытывая в душе боль обнаженной раны.

– Знаю, ты думаешь, я предала тебя. Я бы чувствовала то же самое. Но я надеялась, что ты сможешь меня простить.

Выражение его лица свидетельствовала о том, что она ошиблась.

– Разве моя уверенность в твоей невиновности ничего для тебя не значит?

– Может, и значила, до прошлой ночи. – Он легко задел ее плечом, указав большим пальцем на валявшиеся на кровати презервативы. – Оставь их себе. Для следующего задания пригодятся.

Ее надежда рухнула. Слезы жгли ей глаза. Она пошла за ним в гостиную и смотрела, как он подбирает с пола свою футболку.

Уокер был холоден как лед. Когда он открывал дверь ее квартиры, Джен запаниковала. Он уходит! Сейчас он уйдет! Предприняв последнюю, отчаянную попытку, она шагнула к нему:

Я не хотела причинять тебе боль, Уокер.

– Это лишь косвенный ущерб, не так ли? Готов поспорить, ты с этим и раньше сталкивалась.

Она вынуждена была ухватиться за стену, чтобы выдержать его взгляд. – И наверняка не перестанешь спокойно спать.