А ведь собаки-то, выходит, лаяли не во сне. Это не сон, нет. Это гораздо хуже сна.

– Держать крепче!- скомандовал кто-то рядом. Потом хлопнул негромко выстрел, второй, и тут же собачий визг, и сразу обвалилась тишина, нарушаемая только дыханием тех, кто держал руки.

– Он очнулся!

– Виктор Сергеевич!- луч фонаря убрали чуть в сторону, и над Виктором замаячило чье-то лицо белым пятном на фоне закопченного потолка.- Вы слышите меня? Виктор Сергеевич!

– Ну,- с трудом откликнулся он, прикидывая, что можно сделать.

– Мы из управления. Нас за вами послали. Давно уже вас ищем...

– Из какого еще управления?- он говорил негромко, стараясь усыпить, убаюкать, успокоить противника. Да и не мог он громко говорить - свистело и хрипело в груди от любого движения.

Разговаривает? Это хорошо. Будем, будем говорить о чем угодно. Говорить и готовиться. Вот только слишком много их. Больше трех, чувствуется. А он ослаб от этой гадской и такой несвоевременной болезни. На драку, на серьезную драку, на рукопашный бой его просто не хватит. Только если расслабить, успокоить разговором, а потом - плавно и незаметно руку в карман. А в кармане - наградной.

Служебный тяжелый "стечкин" он сдал сразу после той страшной провальной операции на Кислотном. И больше не получал его, потому что сразу оказался за штатом. Его дело изучалось в отделе собственной безопасности. Его самого не раз вызывали для "разъяснений", как они говорили. А вот наградной ПСМ с маленькой блестящей табличкой на рукоятке остался с ним. Его Виктор получил на другой работе и хранил дома.

А ведь нет, пожалуй. В карман руку сунуть просто не дадут. Держат крепко, хорошо так держат, умело, профессионально. А кто-то - значит, их точно больше трех!- так же умело уже охлопал всего, расстегнул куртку, проверил карманы, достал из застегнутого на молнию внутреннего служебное удостоверение, вытащил из бокового пистолет:

– Вот, товарищ капитан, пукалка у него какая...

– Скажи спасибо, боец, что он нас первым не засек. А то бы из этой пукалки, с двадцати пяти метров, ничего у тебя не спрашивая... Даже в этой темноте. Он - спец. Ну-ка, взяли его! Взяли, давай, взяли и понесли. Быстро, быстро все по машинам!

Вчетвером подняли Виктора. Растянули за руки, за ноги. Понесли быстро в темноте ночного перехода. Еще двое, похоже, подсвечивали фонариками под ноги, чтобы не упасть, не уронить случайно ценный груз.

У Виктора внезапно резко закружилась голова, и он закрыл глаза, на ходу снова проваливаясь в холодный тревожный кошмар, в котором была постоянная опасность и невыносимая болезненная потная слабость, не позволяющая от этой опасности уйти.

Глава 7

Лето и осень 1989 года стали для Молотовской области "Годом НЛО". За несколько недель до прогремевшей на всю страну экспедиции "Молебка-89" произошел еще один контакт, значимость которого до сих пор в полной мере не оценена и не проанализирована, не смотря на профессиональную работу журналистки Влады Дрожак, освещавшего в прессе этот инцидент.

С 14 по 21 июля пионерский лагерь "Солнечный" у деревни Новая был буквально оккупирован большими и маленькими человекоподобными существами. Видели их преимущественно дети. Когда один из школьников начал бросать в пришельцев кусками асфальта, один из них дал предупредительный выстрел из оружия, напоминающего расческу, загорелась трава... Свидетелей этого инцидента много.

Сообщение в Интернете

– Ты сам-то это читал?- министр с какой-то непонятной неприязнью, как в жабу, потыкал пальцем в пухлую бордовую папку с золотыми тиснеными буквами.

Вот за такое его многие и не любили. Ко всем и всегда - на "ты", вроде по-товарищески, но к нему самому обращаться надо было всегда по всей форме и с превеликим уважением.

– Не только читал, товарищ генерал-лейтенант. Но и подписывал эти рекомендации,- худой и седой полковник стоял, слегка склонив голову.

– Рекомендации... Бред какой-то. Подумать только, мой начальник моей, блин, собственной безопасности мне, своему министру, рекомендации дает... И куда я эти рекомендации засуну? Кому покажу? Премьеру?
– ткнул министр большим пальцем себе за спину.- Ладно, садись. Полчаса у меня есть на эту твою... На этот вот бред,- он снова ткнул пальцем в папку.

При всей своей внешней грубости был министр умен и хитер. Дураки в это кресло попадали крайне редко, как правило, на волне очередных революционных подвижек. Но как попадали, так и вылетали быстро и с шумом. Этот же был кадровым, с морщинистым лицом старого участкового из дальнего башкирского села. Такого из кресла не вытряхнешь. Он сам - кого угодно.

– Полчаса много, товарищ генерал-лейтенант. Данные проверенные, отфильтрованные. Требуется административное, я бы даже сказал - политическое решение.