– Отдел собственной безопасности областного управления, капитан Вохмянцев. Прошу сдать оружие и следовать за мной.

– Товарищ капитан, вы в своем уме? Я - начальник отдела управления собственной безопасности министерства!

– Товарищ майор, я прошу вас следовать за мной. Все вопросы и разъяснения - у нас в отделе.

Два прапорщика придвинулись ближе, один из них повел стволом - двигай, мол.

– Черт знает, что! Я вынужден подчиниться, но в рапорте будет указано и это происшествие!

Степанов повернулся и пошел за капитаном. Два автоматчика двигались сзади, как вооруженный конвой. Поворот, еще поворот, проход по пустынным коридорам. Наконец, капитан открыл одну из дверей справа и пропустил Степанова мимо себя. За ним прошли автоматчики. Дверь закрылась.

За столом сидел знакомый подполковник, с которым всегда контактировали. Но сейчас он был сух и официален:

– Товарищ майор, прошу выложить все из карманов на стол.

– Да вы понимаете?

– Мы-то понимаем. А вот вы, прошу вас, исполняйте, что вам предложено.

Степанов в полном ошеломлении - его, начальника отдела, как простого бомжа вокзального - выгреб какую-то мелочь из карманов, высыпал все в кучу на стол.

Подполковник пошевелил простой шариковой ручкой кучку, отодвинул в сторону носовой платок, ключи, сотовый телефон.

– А это - что?- тихо спросил он.

Степанов смотрел молча, потому что сказать ничего не мог. На столе среди его вещей, которые он лично достал из карманов, лежал пакетик, наподобие тех, в которых хранятся разные компьютерные мелкие приблуды, и в пакетике поблескивал на свету белый порошок.

– Что это, товарищи майор?

– Не знаю...

– А вот мы сейчас узнаем. Порошок - на экспертизу. Майора - в камеру. Вы задержаны по подозрению в хранении и сбыте наркотических веществ!

***

– Я попросил вас приехать сегодня, потому что мне нужна помощь. Вернее, похоже, всем нам нужна помощь.

Начальник управления остановился: он прохаживался вокруг стола, за которым сидели люди в штатском и в форме.

– Прошу прощения, но я хожу тут, просто потому что немного нервничаю. А пока, давайте, так. Представимся: это - исполняющий обязанности начальника моего аналитического отдела - подполковник Петров. Начальник службы собственной безопасности сейчас подойдет. От КГБ?

Приподнялся незаметный человек с каким-то серым тусклым лицом, сказал обтекаемо, не представляясь:

– Мы получили рекомендации сотрудничать в вопросе, который будет рассмотрен.

– Спасибо. УИН?

Полный одышливый полковник, вытер потный лоб платком:

– Сан Саныч, ну, мы же всегда... О чем разговор?

– Хорошо. Внутренние войска?

– Товарищ генерал, это наша служба. Мы готовы.

Стук в дверь прервал начавшего было что-то говорить генерала:

– Разрешите?

– Подполковник Саенко. Рекомендую. Наша служба внутренней безопасности.

– Почти коллега,- хмыкнул представитель КГБ.

– Да. Почти,- кивнул ему подполковник, присаживаясь с края.- Товарищ генерал, все в порядке.

– Ну, что же, господа, я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие... Тьфу, черт... Прошу прощения, товарищи. Нервы, знаете ли, совершенно ни к черту со всем этим... Сегодня я разговаривал с Москвой. Там понимают, что у нас что-то не так. Требуют точные данные. Я немного повинился, сообщил чуток побольше, чем в статистике передаем...

– Сколько?

– Сказал - тысячу.

– А на самом деле?- приподнял голову "чекист".

– А на самом деле - уже больше пяти тысяч.

– Гадство какое,- громко прозвучало в наступившей тишине. Полковник еще больше покраснел и опять стал вытирать мгновенно вспотевшее лицо.

– Гадство, гадство... И еще какое. В городе работает комиссия из Москвы. Мы ее чуток прикрутили. Информация не уйдет. Но то, что ушло - ушло.

– Вот именно. Москва все равно будет в курсе...

– Аналитики, прошу. Проясните нам, пожалуйста.

Петров привстал.

– Сидите. Давайте, товарищи, сидя. Свои ведь кругом.

– Товарищи, наш аналитический отдел провел работу по поиску хоть каких-нибудь вариантов, хоть каких-нибудь совпадений, что ли. Что мы имеем на сегодня? Первое: все исчезновения происходят в темноте. Второе: практически все выявленные исчезновения происходят, когда человек находится один.

Он поднял голову от бумаг:

– Это зарегистрированные исчезновения, конечно.