– Значит, узнали, – вдруг покраснел Илья Макарович.

– А что здесь такого? Секс – дело благородное. Или у вас семья, дети?

– Дети давно уже выросли, а с женой мы чужие люди… Но дело не в этом, а в том, что вы шпионите за мной. И это мне совсем не нравится…

– Когда я за вами шпионил?

– Ну как же, первый раз это было в бане, когда вас ввел в заблуждение Дудник. Про второй раз вы сами рассказали. Сегодня ночью, насколько я знаю, был третий случай…

– Вам об этом доложили?

– Допустим.

– Тогда меня не удивляет, что вы разговариваете со мной как со здоровым человеком. Я так понимаю, вы заодно с Эльвирой Тимофеевной. А может, Архипова и вовсе ни при чем? Может, вы всем здесь заправляете? – растянул в нахальной улыбке губы Торопов.

– Чем, всем?

– За все не скажу, потому что не знаю масштабов. Но то, что здесь у вас не чисто, знаю точно. Горуханова убили, и я знаю, кто это сделал…

– Какого Горуханова?

– Только комедию ломать не надо! Его убил любовник вашей кладовщицы…

– Какой любовник?.. Ну да, как же я мог забыть! Вы же убили любовника своей жены! Вам теперь всюду любовники мерещатся! – заламывая кисти рук, нервно засмеялся Илья Макарович.

– Да, я убил любовника своей жены и последние три года нахожусь здесь на излечении…

– Вы хотите со мной об этом поговорить? Пожалуйста, но только не сейчас. Во-первых, у меня мало времени…

– А во-вторых, сейчас подъедет Эльвира Тимофеевна. Хотел бы я знать, кто из вас здесь главный…

– А я бы хотел знать, зачем вы шпионите за мной?

– Почему за вами? Может, я шпионил за кладовщицей? Сначала она с вами, потом с любовником…

– С каким любовником? Что ты несешь? – разозлился Илья Макарович.

Оказывается, он умел злиться. А с виду непробиваемо-добродушный старичок. Павел пренебрежительно усмехнулся, глядя на него. Не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся…

– Я же говорю вам, с вами она уже закончила, а с ним только начинала.

– С кем – с ним?

– С мужиком, который у нее живет. Губастый такой, нос пятаком…

– Ты его видел?

– Да. Он ее к себе позвал, а она юбку задрала. Дальше я ничего не видел… Зря вы с молодухой связались: согласно теории Рогачевского, разница в возрасте обратно пропорциональна супружеской верности. Хорошо, что вы на ней еще не женились, а то в вашем возрасте тяжело рога носить, шея уже слабая, может и не удержать…

– Хватит! – Косынцев рассерженно хлопнул ладонью по столу. – Хватит врать! Не могла Катя юбку задрать! Я знаю, о ком вы говорите. Это Виктор, ее родной брат. Между ними ничего не может быть!

– Ага, как в том анекдоте, когда кошка рожала от собственного сына… Какой он ей к черту брат? Вас, как последнего лоха, разводят, а вы ушами хлопаете!.. Откуда взялся этот брат?

– Не знаю, – обхватив руками голову, вяло отозвался Илья Макарович. – У него какие-то проблемы… – Спохватившись, он косо глянул на Павла: – Вам-то какое до этого дело?

– Ничего себе, какое мне до этого дело! Этот братец переодевается в клоуна, убивает человека, я бегу за ним до вашей чертовой больницы, он бьет меня по голове, исчезает, а я оказываюсь здесь. Архипова внушает мне, что я чокнутый, что никакого клоуна не было, накачивает меня галлюциногенами, чтобы у меня ум за разум зашел. Что у вас здесь творится? Зачем вы держите у себя киллера? Может, вы занимаетесь профессиональным отстрелом людей? Или ваша мафия что-то не поделила с Горухановым?

Косынцев долго и пристально смотрел на Павла, качая головой. Затем поднялся, направился к выходу, но в дверях остановился.

– Боюсь, Павел Евгеньевич, что вы нуждаетесь в серьезном лечении, – сказал он.

И прежде чем выйти из кабинета, махнул на него рукой. Таким жестом дьявол обрекает на вечные муки попавшего в ад грешника.

В одиночестве Павел пробыл недолго. Санитар Серегин схватил его за волосы, оторвал от стула, после чего ударил кулаком в живот.

Пока Торопов приходил в себя, появилась Эльвира Тимофеевна.

– Василий, ну зачем руки распускать? – нервно размахивая сумочкой, без всякого осуждения спросила она.

Она велела санитару посадить пациентка на кушетку, после чего выставила за дверь.

– Что ж вы, Павел Евгеньевич, больничный режим нарушаете?

– Больничный режим для больных, а я здоровый…

– Сомневаюсь.

Набросив на себя халат, врач взяла молоточек, подошла к Торопову и поводила им возле глаз. Но он и не думал реагировать на него взглядом. Тогда Эльвира Тимофеевна ударила его молоточком в лоб, да так, что у него зарябило в глазах.