Шрифт:
– Нет, Дардские горы. Оттуда я родом.
– Горец? Не слыхал еще про таких. А имя - Петр, русское.
– Тебя Вячеслав зовут?
– Да.
– Ердея знаешь?
– Неожиданно спросил Петр.
– Тебе какое дело?
– уклончиво ответил я. Мало ли...
Лысый тюремщик лишь довольно склонил голову, не отрывая от меня проницательного взгляда.
– Забудь про него. Никому ни слова, понял? Даже под пыткой, тебе же лучше будет.
– Понял. Забыл.
– Задумчиво протянул я. Не к тебе ли Мадху бегал, а Петруха? Не прост ты, горец. Но лучше догадки свои при себе держать, а то урежут язык, запросто. Дела тут серьезные, судя по всему.
– Так что за - пожрать, выпить и закусить?
– Вернулся я к более актуально-нейтральной теме.
– Сейчас.
– Петр встал и прошел к шкафчику у стены. Вскоре на столе возник роскошный натюрморт, украшенный парой стаканов и небольшой, мутноватой бутылью с чем-то прозрачным, укупоренной вырезанной из деревяшки затычкой. Уже знакомая грудинка, черный хлеб и чеснок, круг кровяной колбасы, кусок брынзы, ломоть копченой красно-алого, жирно блестящего рыбьего балыка, пучки незнакомой зелени и родного до слез зеленого лука.
– Это чего? Хавчик зеков? Тогда я у тебя пропишусь на постоянку.... Или надзирателей так кормят?
– Нет. Я по дереву, кости работаю. Времени хватает. Вот и ...
– Ладно, давай, выпьем за знакомство, Петр, прости, не знаю как тебя по батюшке.
Он щедро плеснул густой, ароматной жидкости, наполнив до середины стаканы, и поднял свой. Молча чокнулись и залпом опрокинули в глотки. Ухххх. Не то, что горло, поток раскаленной лавы медленно протек до самых кишок, заполняя все тело. Вещь. Даже закусывать не тянет, но надо, иначе развезет быстро.
– Хорошо пошла. Из чего делаете?
– Понять, что пили не водку, труда не составило, а дальше стопор - не похоже ни на что.
– У нас, в горах делают.
– Ого, дальний путь эта бутыль проделала или Дардские горы недалече?
– Неделя пути.
– Скупо откликнулся Петр, наливая по новой. Лихо. Умеет пить, мужик, уважаю. Я сам к напивону не склонен. Так что со второй тормозну пока.
– Скажи мне Петр, зачем меня сюда запихали и чего дальше ждать?
Тот не спеша, красиво выцедил второй стакан, задумчиво уставясь в потолок созерцал там нечто и лишь минуту спустя, когда я уже и ждать перестал, ответил.
– А ничего не будет. Вот допьем и на боковую. Спать.
– Ну, тебе виднее.
– С сомнением протянул я. И словно в воду глядел.
За дверью раздался шум, а потом в нее громко заколотили. А так как Петр не спешил не то что открыть, а просто откликнуться, то стук стал еще настойчивей и громче, да еще и крики присоединились.
– Эй, тюрьма, отрывай! Приказ!
Выпив еще стакан и зажевав кусок балыка, Петр таки поднялся с тяжким вздохом и подошел к двери.
– Кто там долбится посреди ночи?
– Прорычал в ответ.
– Эй, Петро, открывай, старшой велел арестанта на допрос привесть.
– Посреди ночи? Обойдется. Завтра пусть допрашивает. А седня спать пора. Вот так ему и передай.
– Ты чего, лысая бошка, сдурел совсем или пропил последний ум? Старшой велел! Слышь?!
– Мне твой старшой не начальство, так что не егози. А вот за башку - ответишь, обещаю. И пошел вон - еще раз стукнешь, придушу как кутенка.
Медленно прошел к столу, снова налил и, неожиданно весело подмигнув мне, заглотил и третий стакан. Не поддержать было грешно, так что я выпил тоже до дна. Ух и ядреная вещь! Не, я без закуси не могу, да и вкусно все. Одно понятно - собеседник застольный из Петра никакой. А вот тюремщик просто замечательный, лучше и не придумаешь. Наевшись мясом от пуза и капитально набравшись алкоголем, я уже и сам не запомнил, как переместился из-за стола на нары в камере. Спать....
Утро встретило меня новой порцией громкого и настойчивого грохота в дверь. Так, и что теперь? Сквозь полусон расслышал тяжелые шаги Петра-Гиви, скрежет замков и засовов. Страшно. Пришли за мной. Что дальше? Конечно. Вот так в открытую - днем в наглую прирезать или застрелить уже труднее, хотя, что я знаю о здешних порядках?
Дверь камеры закрыта, оконце поднято - оставалось только ждать, напрягая слух. Из-за стены доносились обрывки шумного, на повышенных тонах разговора. Ого. Ладно.