– Вот, любуйся! Даже мама моя приняла. Сказала, хватит горбатиться. Пришло время пожить по-человечески.

– Вот это да! – восхитилась Алеся. – В таком доме, пожалуй, жить можно! А где Женя?

– В бане, где ж еще! Он сказал, что строит дом только ради бани. Пойдем, устрою тебя. Теперь есть возможность размещать гостей с комфортом.

– А где гости? Не приехали? – спросила Алеся.

– Думаю, где-то здесь. Может, на реку пошли или еще куда-нибудь. А Женя точно в бане, вон видишь, дымок курится.

Комната, в которой Леня разместила Алесю, была невелика. Простая деревянная кровать занимала большую часть помещения. Крошечный стенной шкаф и огромное, почти во всю стену, окно, выходящее на террасу.

– Устраивайся и спускайся вниз. Я смотрю, гости уже собираются. Вон и Андрей с кем-то. Смотри, интересный мужчина, выдающихся, можно сказать, достоинств, – сказала Леня, посмотрев во двор.

Компания в самом деле собралась хорошая. Практически все были знакомы между собой, единственное исключение – друг Андрея, начинающий писатель Павел Северин. Комиссованный из армии после ранения, бывший военный врач, старый холостяк и обаятельнейший мужчина.

Когда, вволю напарившись, Алеся с Леней вышли из бани, Женя с Андреем уже накрывали роскошный стол. Целый бочонок пива, специально припасенный для этого мероприятия, венчал композицию. Место Алеси конечно же оказалось рядом с начинающим писателем. С другой стороны устроился Андрей. Ухаживали за Алесей оба. Андрей упорно пытался накормить Алесю кулинарными изысками собственного приготовления, а Павел заботливо подкладывал в ее тарелку тщательно очищенных раков и подливал пиво. Впрочем, Алесе внимание обоих мужчин было весьма приятно. Застолье продолжалось далеко за полночь. Горящий в очаге огонь отбрасывал красные блики на лица сидящих. Неспешный разговор преодолел активную фазу, и теперь большинство присутствующих просто сидели и смотрели на языки пламени, вырывающиеся из каменного жерла очага. Павел, немного волнуясь, читал отрывки своего очередного романа:

«…А за воротами его схватили. Он объяснял, убеждал, упрашивал, но пыточная уже ждала его. Два дня и две ночи мучений, плети, дыба и снова плети, клещи рвали его потерявшее чувствительность тело, но Воин упорно стоял на своем. Лишь утром третьего дня тцар поверил, остановил разматывающего в очередной раз измочаленную плеть палача.

– Верю. Лекаря ему. Баню. Девок. Чтобы к завтрашнему утру здоров был, – отрывисто бросил тцар Золтан и вышел из камеры пыток.

– Чего зря тянул? – пробасил палач, пожимая широченными обвислыми плечами, когда за тцаром закрылась тяжелая дверь.

Развязав путы, он крякнул, взвалил на плечо едва живого Воина и, задевая его окровавленным телом о каменные стены, понес во двор. Бросив под навес, неспешно, покачиваясь на коротких кривых ногах, отправился за лекарем. Присланные девки осторожно перекатили Воина на расстеленное полотно и вчетвером, качаясь от натуги, понесли в баню. Пришедший лекарь осмотрел его и, убедившись, что кости целы, удалился. Уложив истерзанное тело на полок, девки принялись мазать кровавое месиво пучками лечебных трав, размоченных в горячей воде. На открытые раны прикладывали целебные бальзамы, отогревали, оглаживали израненного Воина своими мягкими телами. Здесь же, в жарко натопленной бане, кормили его, ласкали. Воин быстро приходил в себя под их крепкими руками. Да и девки откровенно радовались, что им попался такой великолепный образчик мужской породы. Уснули все вместе, прямо в бане, усталые, но весьма довольные. Воин очень быстро восстановил силы.

Утром ему принесли одежду, самую большую, какую нашли, отвели к тцару. Тот его принял у себя, в палате, за накрытым столом.

– Ты говоришь, что Барбус можно отстоять? – грозно глянул Золтан.

– Да, не только возможно, но необходимо, – ответил Воин. – У тебя, тцар, есть для этого все необходимое. Да, не скрою, павших будет много, но ни тебя, ни твоих наследников не станут больше тревожить правители Куявии.

– Ты говоришь так, словно уже стал моим главным военачальником. Забываешься, не таким, как ты, я приказывал рубить головы.

– Согласен с тобой, тцар, пока голова моя не многого стоит, но пара крепких рук, умеющих держать секиру или меч, лишними для тебя не будут.

– Вот и поживешь тогда до победы, а дальше посмотрю, что с тобой делать. Ты слишком наглый, ведешь себя так, будто ровня мне. Я, да будет тебе известно, из рода самого Панаса.

– Мне это известно, тцар. Позволь мне пока изложить тебе наш план.

Выйдя из палаты, Воин, уже как полноправный ратник, отправился в оружейную. Как ни странно, там заправлял его недавний знакомый, все тот же палач, истязавший его двое суток подряд. Хмуро взглянув на вошедшего, он пробурчал:

– Чего еще? Снова на дыбу захотел?

– Злой ты. Меня тцар за оружием прислал. Тебе велел дать все, что выберу.

– На тебя доспех я не подберу, уж больно ты здоров, а что касается меча, то выбирай, этого добра хватает. Ратников нет, а мечей сколько хочешь, хоть по два сразу.

– Тогда я два и возьму. И еще секиру дай. Я к ней привык.

– Пошли, коли так, – с ноткой уважения буркнул оружейник и поковылял в просторный подвал. – Смотри, выбирай, пробуй.

Воин окинул взглядом просторное помещение. Оружия, самого разнообразного, и впрямь было много. На полках лежали охапки тяжелых мечей, у стен стояли двуручные секиры, шлемы разных форм и размеров громоздились в углу. В огромном сундуке поблескивали длинные, словно кинжалы, наконечники копий, в другом колючими ежами топорщились острые жала связанных пучками стрел. Длинные луки стояли рядом с ларем, доверху наполненным клубками с тетивой. Воин задумчиво подошел к стеллажу с самыми длинными мечами, взял один, вынул из потертых ножен, со свистом взмахнул, отложил. Покопавшись, нашел еще такой же. Проверил остроту клинка. Взяв по мечу в руку, внимательно посмотрел на оружейника.