– У меня их несколько. Какая именно вас интересует?

– Есть у вас «Линкольн»?

– Есть.

– Так вот кое-кто из соседей вашей матушки видел черный «Линкольн» у ее подъезда в день, предшествующий убийству.

– Номер соседи запомнили?

– Был бы номер, и разговор был бы другой.

– Что еще?

– Кинжал, которым убили Элеонору Георгиевну, из той же… хм… оперы, что и ваш перстень.

– Откуда вы знаете, из какой… хм… оперы мой перстень? – передразнил Вульф.

– Потрясли одного антиквара, и он нам сообщил кое-что интересное… – Стас подался вперед и, сощурившись, прошептал: – Ножичек, тот, которым почикали вашу матушку, не простой. Старинный. Редкий. Приметный. Я даже не побоюсь сказать, раритетный. Со своей богатой историей. Если желаете, я даже вам ее поведаю… – Он вынул из кармана небольшой блокнот, раскрытый на середине, и начал нараспев читать: – Дамасский кинжал, владельцем которого с 1517 года был сам Владыка Османской империи… имя я, к сожалению, не записал, но это и неважно… Так вот кинжал сей был изготовлен специально для героического сирийского воина Эль-Саладина – победителя крестоносцев в конце XIII века. И только в начале XVI века им завладели турки, как я понимаю, разворовав гробницу воина, они как раз тогда Сирию захватили… – Стас дурашливо подмигнул Эдуарду: – Как излагаю, а? Как профессор!

– И при чем тут мой перстень? – лениво спросил Эдуард Петрович.

– А при том, что турки в дар своему владыке принесли не только ножичек, но еще кольцо с изумрудом и браслет, которые изготовили дамасские ювелиры, повторив на украшениях узор с рукоятки старинного кинжала, то есть дерево, обвитое змеей, чтобы все три предмета составляли ансамбль… – Стас пронзительно глянул на собеседника. – Знающие люди утверждают, что все три предмета благополучно дожили до наших дней и… попали в руки одного человека. И этот человек вы, Эдуард Петрович. – Следователь победоносно вскинул голову. – Скажете, они врут?

– Врут, – спокойно проговорил Эдуард. – Перстень я приобретал, тут не поспоришь, браслет хотел, но не стал – к браслеткам у меня давнее отвращение… Находился в них в свое время, больше не тянет… А что касается ножа, то, не скрою, очень я им интересовался, но так и не нашел. Тот дятел, который вам на меня настучал, уверял, что он вывезен за границу.

– На все-то у вас есть ответ… – покачал головой Стас. – Хорошо подготовились…

Глаза Эдуарда недобро сверкнули, но он сдержался и очень вежливо произнес:

– Если бы я готовился к твоему, майор, визиту, ты бы сюда даже не вошел и разговаривал бы не со мной, а с моими юристами – это первое. И второе, – Эдуард подался вперед, – если б я хоть чего-то опасался, ты бы это дело не вел. И знаешь почему? Потому что тебя бы от него отстранили и занялся бы его расследованием другой следователь – мой человек, который закрыл бы его в два счета… Я понятно излагаю?

– Чего уж тут непонятного… Только и мне есть что вам сказать. Первое, я знаю, кто вы, это вы перед девчонкой бестолковой можете из себя благородного рыцаря корчить, она вам поверит, я же наслышан и о Вульфе, и о его бойцах невидимого фронта. Второе, вытекающее из первого, Элеонору Георгиевну, по моему мнению, убил профессионал – только профессионал мог нанести столь точный удар в сердце, только он может скрыться с места преступления, не оставив следов…

– А ты, майор, не допускаешь, что убийца просто везучий сукин сын?

– Я не закончил, – повысил голос Стас.

– Прошу прощения… – Эдуард прикрыл веки и хмыкнул: – Так что там дальше? Третий пункт?

– И, в-третьих, вы ненавидели свою мать. Это не секрет. Она же отреклась от вас, отобрала у вас детей. Поэтому я считаю, что старушку убрали по вашей указке.

Эдуард Петрович тяжко вздохнул, потом лег грудью на стол, придвинув свою круглую физиономию к худому скуластому лицу майора, и отрывисто, почти по слогам, произнес:

– Когда хотят кого-то убрать – нанимают киллера, но если решают отомстить – убивают собственными руками… – Закончив фразу, Эдуард Петрович шлепнул ладонями по столу, что, безусловно, означало: разговор закончен, после чего выпрямился в кресле и зычно прокричал:

– Андрюха!

На зов Эдуарда тут же откликнулись – в кабинет вбежал здоровый детина в строгом костюме (не иначе Андрюха) и, застыв на пороге, преданно уставился на босса.

Тот пальцем подозвал детину поближе и, когда тот сделал три размашистых шага в его направлении, отчеканил:

– Проводи товарища майора к выходу. Он уже уходит.

Стас нехотя поднялся с кресла, убрал в карман блокнот, шагнул к нетерпеливо переминающемуся Андрюхе, но тут Эдуард Петрович опять заговорил:

– Физию его запомни, а парням скажи, чтоб фамилию записали… Ему теперь в мой офис путь заказан.

Майор резко обернулся, хмуро посмотрел на Эдуарда, но тот Стаса будто не замечал, продолжая разговаривать с парнем:

– Сколько бы своими корками красными он ни тряс, ко мне больше не пускать… Только если придет с ордером. Ясно?