Напряжение между Лукрецией и Джулией Фарнезе росло с каждым днём. Лукреция чувствовала, что Адриана де Мила плетёт новые сети интриг. Она начала задумываться над тем, как первой нанести удар ненавистной матроне, подкладывающей свою дочь под Родриго Борджиа.

«Если бы у меня был яд, – размышляла юная синьорина, поздним зимним вечером, – я не задумываясь, отравила бы их обоих!»

Утром, когда Лукреция любовалась на своё отражение в венецианское роскошное зеркало, её взгляд скользнул по туалетному столику, где она обычно оставляла украшения: среди драгоценных камней лежал небольшой зеленоватый флакон, который обычно использовался для хранения духов. Лукреция тут же взяла его, решив откупорить и насладиться запахом.

Как только она свернула крышечку флакона, в зеркале появилось отражение Асмодео ди Неро, он улыбался. В голове девушки пронеслось лишь одно слово: «Яд!»

Теперь Лукреция знала, как устранить своих соперниц. Она написала записку Джулии Фарнезе, где выражала надежду на возобновление их дружеских отношений и приглашала её вместе с Адрианой де Мила в свои покои на ужин. По её замыслу этот ужин должен стать для La Bella и её матери последним.

– Оливия! Отнеси записку в покои Фарнезе и передай лично ей в руки, – приказала Лукреция.

– Сию минуту, госпожа.

Ни о чём не подозревавшая Оливия, отправилась с посланием.

Ужин получился изысканным: дорогое столовое серебро, позолоченные бокалы с отделкой из финифти, экзотические блюда – всё по замыслу хозяйки стола должно было подчёркивать её привилегированное положение дочери и любовницы Родриго Борджиа.

Искушенная в интригах Адриана де Мила сразу же поняла замысел юной Лукреции, но не подала вида, дабы не выглядеть не вежливой. Она не могла пренебречь приглашением, ведь Лукреция могла пожаловаться отцу, что, мол, его молодая пассия игнорирует всяческие попытки исправить сложившиеся натянутые отношения и ведёт себя слишком заносчиво.

Когда дело дошло до вина, Лукреция лишь пригубила его. Приглашённые мать и дочь отпили из богатых бокалов по глотку. Женщины недоумевали: отчего вино имеет кисловатый привкус, но выпитого было достаточно для осуществления замысла юной интриганки.

Де Мила и Фарнезе вели себя скованно, думая над каждым словом, давая понять Лукреции, что приняли её приглашение только из вежливости.

Лукреция вела себя непринуждённо. Мысль о том, что вскоре гостьи умрут в страшных муках, доставляло ей несказанное удовольствие.

Под утро в палаццо Санта-Мария-ин-Портико началась суета: Адриана де Мила и Джулия Фарнезе почувствовали себя плохо, у них начались сильные рези в области живота. Лукреция решила, что время настало, и также сослалась Оливии на те же симптомы.

Доктор Николо Витолио, пользовавшийся личным доверием Родриго Борджиа, не раз лечивший его женщин, недоумевал: на ум приходило лишь одно – отравление. Возникал вопрос: кому понадобилось травить любовниц кардинала, причём обеих сразу? Обитатели палаццо Санта-Мария-ин-Портико терялись в догадках. Борджиа был взбешён: в его дворце отравитель! Мало того, это человек, которому он доверяет. Но кто?

Спустя два дня Адриана де Мила умерла, сердце не выдержало. La Bella, выпившая меньшее количество вина, ещё цеплялась за жизнь: её ноги распухли и почернели, но средства данные ей Николо Витолио оказали некоторое действие, и страшный недуг отступил. Надолго ли?

За эти дни Борджиа покрылся сединой, он мог потерять самых близких женщин – любовниц и дочь. Впервые за много лет он вспомнил о Боге, и хотя никогда не отличался набожностью, положенной ему по сану, истово молился в своих покоях.

Лукреция ловко симулировала отравление. Опять же Николо Витолио приходилось лишь удивляться, ели покойная Адриана де Мила вся раздулась и почернела, а у Джулии почернели ноги, то у Лукреции были только боли в животе и тошнота.

Все снадобья, данные девушке, возымели действие, и она быстро шла на поправку. Витолио находил одно объяснение: в организм Лукреции яда попала меньше, чем Адриане и Джулии.

Родриго разрывался на части. Он старался проводить время и с дочерью, и с La Bella. Когда же им стало легче, и появилась уверенность, что жизни девушек ничего не угрожает, Борджиа вызвал Карло.

– Я хочу, чтобы ты нашёл отравителя. Несомненно, он или она, находятся в палаццо Санта-Мария-ин-Портико. Обыщи личные вещи слуг и стражей. Помни: я щедро награжу тебя.

Карло поклонился:

– Не сомневайтесь, Ваше Преосвященство. Отравитель будет найден и его постигнет справедливая кара.

Карло дотронулся до навершия кинжала, висевшего на поясе.

Он обыскал и допросил весь палаццо, осталась лишь Оливия. Она спала в комнате, прилегающей к апартаментам Лукреции, и постоянно находилась подле своей госпожи. Карло без труда вошёл в её крохотную комнатку, почти не надеясь на удачу.