А те были только рады.

– Ляна Юрьевна, – грустно вздыхал Корнеев. – А что, если Васяткину вспомнить молодость да сводить нас с вами в ресторан? Нет, сам-то он может не ходить, но мы бы за его здоровье так бы поплясали!

– Я тоже пойду… – упрямо не соглашался Васяткин.

– Не в этой жизни, – обрывал его Корнеев и как-то странно смотрел на Лянку. Очень необычно, с легкой грустью и теплотой. – Лян… Юрьевна, пойдемте. Я ж ничего такого… Я не обижу вас ничем.

– Ой, мальчики, нет у меня времени по ресторанам расхаживать, – нежной кошечкой потягивалась Лянка, – а то бы мы с вами…

И краем глаза наблюдала, как у мальчиков от ее вида сводило скулы.

Зато с мамой у Лянки было полное понимание.

– Мам, ну когда ты меня познакомишь со своим Митенькой? – спрашивала Ляна у матери, когда прибегала ненадолго.

– Ляночка, ну ты же понимаешь! Он женатый человек, поэтому и боится лишних знакомств, – рассудительно поясняла мать. – Ну надо же это учитывать.

– Да? – вдруг открывались глаза у Лянки. – А я-то все время думаю – отчего же мой Даня так не торопится со всеми моими друзьями знакомиться!

– Трус – бабий арбуз! – выдавал очередные перлы Диоген. – Трус! Бабий арбуз! Арбуз! Кушать! Диоген арбуз кушать!

– Фиг тебе, а не арбуз, – показывала язык своему любимцу Лянка. – Не будешь обзываться.

– Не слушай ты его, – махала рукой Наталья Максимовна. – И ничего не трус твой Даня! И Митя тем более. Просто они щадят наши чувства! Ты только подумай – узнает жена, начнет в истерике обрывать телефон, а то и теща заявиться может!

– Да ну! – не поверила Лянка. – Теща-то зачем?

– Чтобы зятя вернуть к домашнему очагу! Тещи ж не понимают, что очага уже давно нет! Что уже погасли последние искорки, а осталось одно пепелище – жуткое зрелище! Они не понимают, что любовь вернуть невозможно! И их зятья любят совсем других женщин! Прекрасных, достойных, но… – грустно рассуждала маменька. – Они не понимают, поэтому и бегут куда ни попадя… я бы, например, точно прибежала. И уж такое бы устроила!.. М-да, о чем это я?

С мамой было чудесно. Она столько рассказывала про своего Митеньку, что Лянка, даже не видя его, уже прекрасно была с ним знакома.

– Ляна, если б ты знала, какой он чуткий! Вот Диоген наслушался меня и научился Митино имя произносить. Только он неправильно его произносит, ну что ты хочешь – птица, сразу не объяснишь, – со сладкой жалостью рассказывала мама. – Так Митя, как услышал вопль Диогена: «Титенька! Титенька! Макака!», так сразу предложил: «Давай, Наташенька, этому зверю подружку купим». Теперь ищет. Ты только подумай – мы с тобой так Диогешу любим, а ни разу о его паре не подумали. Митя так обо мне заботится, что ему хватает нежности на всех моих домочадцев. Такое у него большое сердце.

И столько счастья светилось в маминых глазах, что Лянка чуть не прыгала от радости. А еще она не уставала фотографировать маму. С Диогеном, с цветами, в парке, за рулем – Наталья Максимовна везде выходила как фотомодель. И ей самой это жутко нравилось.

Однажды поздно вечером, когда Лянка пялилась в телевизор и невыносимо скучала, потому что Даня встречал тещу, Наталья Максимовна принеслась к Лянке и плюхнула на стол красочный журнал:

– Собирайся! Поехали.

– Куда, мам? – вытаращилась на нее Лянка, ничего не понимая.

– Что значит – куда?! Я ж тебе русским языком объясняю – в журнале объявили конкурс «Мой ночной город». Вот ты меня сейчас по городу повозишь и везде сфотографируешь, сразу двух зайцев убьем: и я на обложке сверкну – у моих завистников мосты повыпадают, и ты получишь заслуженный приз… а может быть, тебя и в штат пригласят – журнал-то известный, глянцевый!

Лянка не отважилась матери перечить, да и самой было интересно в конкурсе поучаствовать. Быстро надела свитерок, завязала волосы в хвост и через пять минут уже была готова.

– Едем!

Они выбирали самые красивые места, а их было немало. И везде маменька была чудо как хороша. Но самое главное – она полностью доверяла Лянке и не капризничала, когда та изматывала ее своими причудами.

– Мам, ты сильнее согнись, будто бы ты медведю этому в морду смотришь!.. Ну ниже, мам! Чтобы у вас морда к морде была! – требовала она возле очередного шедевра топиарного искусства. – Ну сейчас ты мне весь свет загородила!…Мам, а здесь вот так растерянно оглянись… Ну я не знаю, ну смотри хотя бы на того дядьку, видишь, как он на тебя пялится… Ага… вот так вот… Ма-а-ам! Ну ты мне всю самую красоту загородила! Тема ведь не про одну тебя, но и про город! Дай я вон тот фонтан возле ресторана…