– Надежда Сергеевна? Ты хозяйку имеешь в виду? – вновь встрепенулся Родион, отработанным движением сбрасывая распутную руку «малыша», которая опять поползла по его коленям. – Она уже здесь? Мне нужно с ней пообщаться.

– Так она вон за тем столиком сидит, – «малыш» ткнул пальцем в слоистый от сигаретного дыма, прошитый частыми стежками стробоскопов полумрак. – Видишь? Платье блестит.

Что-то и впрямь малахитово поблескивало в том направлении, и Родион вдруг решился подойти к Надежде. В этой темнотище и дыму ее никак не разглядеть издалека. А посмотреть на нее надо. Наверняка охрана предупредила ее насчет «господина Мыльникова из Хабаровска». Если гость не подойдет к хозяйке, она удивится. Еще возникнут какие-нибудь подозрения. Лучше представиться, похвалить заведение, взять инициативу разговора в свои руки. О чем говорить? Да хотя бы о рекламе. Как Надежда рекламирует свои клубы? Скажем, в том доме, где жил Родион, в соседнем подъезде на четвертом этаже располагался нормальный публичный дом. По ночам из машин, спешно подруливавших к подъезду, неслись громогласные заказы:

– Черненькую и блондинку-худышку!

– Ребятки, сделайте нам быстренько рыжую, беленькую с косой и роковую брюнеточку!

И все в этом роде. Однако вывеска внизу, у входа в подъезд, гласила: «Сауна, тренажеры, массаж». Такой же текст шел в бегущей строке в телерекламе. И все, от городского начальства до последнего мента, отлично знали, что скрывается за этой строкой. И не чесались, не мычали, не телились! Небось еще и сами заказывали девочек!

– Слушай, – вдруг прижался к нему «малыш», о котором Родион, честно сказать, уже успел подзабыть. – Возьми мне выпить, а? У меня денег нету, а Руслана я из принципа не буду просить. Возьми, будь другом.

Его телячьи глазки, окруженные сказочными, богатейшими ресницами, хлопнули раз и другой. Родион невольно усмехнулся – это чудо природы очень умело пользовалось простейшими женскими уловками. Что имела в виду Надежда, когда нанимала для своей подруги типичного гомика? Это злая дамская шуточка или парнишка и впрямь «делает все»? Талантливая нынче пошла молодежь…

– Ладно, я сегодня добрый, – кивнул Родион, снова подавив зевок. – Ты что пьешь, милашка?

– Коньяк, если можно, с апельсиновым соком, – нежно отозвался «милашка».

«Господи! Ну и вкус! А ты что хотел, чтобы он «Голубой джин» заказал?»

Родион двинулся к бару, снова и снова вглядываясь в глубину зала. Нет, Ольги точно нет. Значит, наметанный взгляд Жанны разоблачил-таки ее. Ну ничего, этот вариант был предусмотрен: Ольга будет ждать его у Розы. А он сейчас быстренько покалякает с Надеждой и свалит отсюда.

Скучно тут все-таки. То ли он большего эпатажа ожидал, то ли взыграло ретивое нормального мужика, да и сонливость одолевала все сильнее.

У Родиона вдруг заплелись ноги. Он пошатнулся, оперся на стойку бара. Рядом немедленно вырос мрачный красавец Руслан, да и хорошенький «малыш» встревоженно выскочил из-за стола:

– Эй, тебе что, нехорошо? Может, в туалет?

– Я провожу, – кивнул Руслан и, подхватив Родиона под руку, выволок его в коридор.

«Да я в порядке!» – хотел крикнуть Родион, однако злое лицо Руслана вдруг поплыло вправо… влево…

– Долго возишься, – послышался рядом негромкий женский голос. – «Скорая» уже здесь.

Родион повернул голову, чтобы посмотреть, кто это говорит, и пропустил момент, когда Руслан размахнулся. Сильнейший удар в солнечное сплетение, казалось, вышиб весь воздух из легких Родиона. Задыхаясь, он согнулся – и получил удар по голове. Рухнул на пол и остался лежать недвижим.

– Полетел, полетел!

Егор лениво поднял голову. Над длинной полоской пляжа, над серо-бежевой горой с надписью на арабском «Аллах, родина, король» взмывал сине-алый полосатый параплан, под которым болталась человеческая фигурка, напряженно вцепившаяся в стропы.

«Во, обкуренные! Ветер-то, ветер… Сдует ведь мужика!»

Егор рывком сел, сморщился от боли в ноге, уставился в синие-синие ясные небеса.

Чудеса природы. Параплан, который, по идее, должен был мотаться из стороны в сторону, словно консервная банка на хвосте у собаки, плавно реял в вышине, удерживаемый тросом, который тянулся к моторной лодочке, шныряющей поодаль от берега. Значит, там, в вышине, ветра нету, что ли?

Егор посмотрел на море. Вот это и называется – крутая волна. Не совсем то, что на известной картине Хокусая, где она вообще в бараний рог закручена, однако тоже ничего себе. И чем ближе к берегу, тем больше она ярится, тем сильнее загибается, тем больше свой норов показать хочет.

Был у Егора некогда знакомец, Паша Семейкин, такой ходячий танк, который знал только две буквы: А и Я, две цифры – 1 и 10, но своим бычьим интеллектом хорошо умел запугивать людей, просто-напросто ярясь перед ними, излучая показную лютость.

Вот так же ярилась, лютовала показушная волна у берега. Лодка в полусотне метров подальше в море практически дрейфовала, но что творилось в полосе прибоя! Водные мотоциклы никак не могли пересечь роковую линию: то один, то другой срывался на скорости с берега – и почти тотчас ложился на бок, подминая храбрецов в спасательных жилетах. Около места старта царило нездоровое оживление: известно, людей хлебом не корми, только дай полюбоваться, как у супермена что-то не получается, а сегодня покататься на мотоциклах собрались отборные ребятки: рост, плечи, икроножные мышцы, бицепсы-трицепсы… Однако голливудские стандарты не больно-то помогали справиться с волной, и загорелые супермены уже лоснились не то от пота, не то от соленой воды, а скорее от здоровой злости.