Устроившись на ночлег и выставив дозоры, лагерь Даагона быстро затих. Сам лорд позволил себе лишь краткую передышку, а потом он собирался в одиночку разведать след меча, насколько это возможно, — упускать демона он не хотел. «Хватит с тебя и четверти часа, Даагон», — сказал себе эльф.

Узкий серп Большой выкосил звезды близ себя, но у горизонта они сияли, точно ожерелье, Малая смотрела все еще прищуренным глазом, хотя уже через несколько дней он распахнется, любуясь вошедшей в силу сестрой.

Лорд наконец-то мог без боли смотреть в двуглазое небо — совсем рядом был сын, и почти вернулась его Тиаль. И пусть она все еще запрещает прикасаться к себе, но она ничего не забыла и любит по-прежнему. Это он понял, когда смотрел в гневные глаза поверх нацеленной стрелы в лесу Гаэтер. Пока они трое разделены, но уж он-то постарается, чтобы их руки соединились — пусть ненадолго, как соединяются раз в сто лет Три Луны в небесах Невендаара.

«Самое скверное, — думал Даагон, — что нам с Энрахом даже не удастся поговорить откровенно, пока не выловлены друиды Древа или кто там еще. Такая перемена в наших отношениях сразу насторожит врагов, и я могу потерять сына, еще толком не обретя. Какую же ловушку придумать, чтобы эти ошметки Безмясой себя выдали? Не тащить же их с собой к новому Посоху Духа!» И тут он в который уже раз убедился — стоит помянуть нечисть в ночь Двух Лун хотя бы в мыслях — она тут как тут. Совсем близко, примерно в часе пешего пути по следу меча, раздался вой. В нем опытный мастер битв безошибочно опознал предсмертный вопль волка-оборотня.

Лорд, сказав лишь: «Дозор — за мной, следующий — заступать! Тиаль — оборона лагеря!», призвал единорога и помчался вперед. Попутно он отметил, что вот она, возможность проверить вора Сонила, намеренно поставленного им в первую же стражу: рев стих почти мгновенно, и наступила очень неприятная тишина. С таким Даагон за все свои четыреста лет сталкивался лишь однажды. Волки после смерти вожака так себя не ведут. Должны быть вой и грызня в стае, если убийца оборотня мертв, или вой и рычание, если тот уцелел и обороняется. Молчание же значило только одно: убийца мертв, но рядом есть еще один оборотень, взявший стаю под начало. И Даагон хотел бы посмотреть, как Сонил будет с ним расправляться, — очень уж вовремя для слуг Мортис был разрушен Посох Духа, а среди четверых претендентов на наследство вор остался единственным для лорда подозреваемым.

Даагон не успел додумать эту мысль, как единорог, не встретив на пути ни одного волка, принес его на место недавней схватки. И лорд снова убедился, что ничегошеньки не понимает в происходящем: стая ушла в одну сторону и рассыпалась, убийца оборотня с Алкинором — в другую, по-прежнему двигаясь на восток. И никаких следов второго оборотня. А самое главное: первый вожак был убит не мечом и не огненной магией или проклятием демонов. У лорда вообще сложилось впечатление, что это порождение Безмясой растерзано на куски тоже нежитью, — он почуял отголосок их магии.

Допустим, в Невендааре бывало всякое. Случалось, что демоны восставали против Бетрезена, а Костяной Лорд — против богини Мортис. Но вот чтоб нежить и демон рука об руку прогуливались по землям Альянса и поочередно тащили меч в горы? В такое Даагон просто отказывался верить.

Еще меньше ему понравилось, что след меча вел на погрызенный волками ясень. Кто видел, чтобы демон спасался от волков на дереве? Вот и Даагон не видывал и не слыхивал о таком ненормальном — и щуплом, раз его выдержали ветки, — сыне Бетрезена.

Глянув на темную стену леса диких кланов, куда уходил след меча, лорд благоразумно решил, что утро вечера мудренее. По крайней мере, теперь можно быть уверенным, что этот демон не провалится внезапно в пекло.

Сонил и двое лучников появились, когда Даагон уже закончил осмотр и поджидал их, прикидывая, а не пройтись ли все-таки по следу Алкинора в тот лес за речкой?

— Возвращаемся! — сказал он, глянув на восхищенное лицо Сонила, пробормотавшего что-то вроде: «Ух ты, как оборотня-то размазало! Залюбуешься!»

Утром Даагон весьма пожалел о своей нерешительности. Да что там пожалел — прямо зубами заскрежетал от досады, когда увидел на пути Алкинора три десятка волков с аккуратно, даже, можно сказать, бережно перерезанными глотками. Убитых ножом, а не порубленных мечом, как можно было того ожидать. Выглядело все так, словно в чащобе был проведен какой-то жуткий ритуал жертвоприношения: мертвые звери лежали ровным зловещим кругом. В этом сером окровавленном кольце зияла небольшая брешь, через которую и ушел из осады демон.

«Вот только была ли это осада, или зверей приманили нарочно? И потом, почему обязательно демон? Быть может — друид Древа Смерти? — Лорд перевел взгляд на сплетенные ветви трех деревьев в центре круга. — Похоже на гнездо очень крупной птицы или ночлег темного эльфа. Демоны не забираются на деревья и не устраивают таких жертвоприношений. Ну почему я, ленивый дурак, повернул ночью обратно? Ведь чуял же — меченосец совсем близок! Взял бы тепленьким».

Отряд почтительно молчал с минуту, как при обряде похорон.