Столь частое обращение К. Маркса и Ф. Энгельса к произведениям Гейне и особенно к его поэме «Германия. Зимняя сказка» говорит не только о том, что они прекрасно знали поэму, многие строфы помнили наизусть, но и о том, что они воспринимали поэта как своего политического союзника. Для основоположников научного коммунизма поэма Гейне «Германия. Зимняя сказка» была произведением политическим.

Как и всякое значительное поэтическое творение, «Германия. Зимняя сказка» жила в сознании современников, а затем и потомков во множестве запомнившихся крылатых строк и выражений, она разошлась на пословицы и поговорки, в какой-то мере, может быть, утратив цельность и отдалившись от конкретных обстоятельств, ее породивших. Поэма раздробилась на множество выразительнейших афоризмов, которые всегда оказывались уместными, когда речь шла о развенчании политического и религиозного лицемерия, националистических мифов и графоманства. Не случайно поэтому строки из Гейне звучат постоянно в политических, философских и литературных дискуссиях.

Вильгельм Либкнехт напомнил слова Гейне в своей книге «Германия полвека тому назад», написанной к юбилею революции 1848 года. Охарактеризовав период господства Священного союза и процитировав лицемерное постановление Ахенского конгресса — обещание европейских правителей охранять мирное развитие своих народов и оживить их нравственные чувства, В. Либкнехт комментирует словами Гейне: «Мы знаем мелодию, мы знаем слова…» В подлиннике поэмы не «мы», а «я». Вряд ли Либкнехт запамятовал точный текст, скорее, он сознательно слегка изменил его, подчеркнув тем самым, что слова поэта теперь уже принадлежат всем, они превратились в поговорку. Вслед за цитатой Либкнехт высказывается вполне в духе Гейне: «Когда властители говорят о мире и благосостоянии своих народов, этим последним следует опасаться всегда самого худшего»{15}.

К тексту поэмы «Германия. Зимняя сказка» обращались в дальнейшем В. И. Ленин, Г. В. Плеханов, Клара Цеткин, Морис Торез и другие выдающиеся политические деятели. В том, что аргументы Гейне оказываются насущно необходимыми и спустя десятилетия и даже столетие после создания поэмы, — доказательство того, что «Германия. Зимняя сказка» принадлежит не только прошлому, но настоящему и будущему.

В фильме «Карл Маркс. Молодые годы» рассказ о дружбе великого поэта и гениального мыслителя завершается грустно. Телезритель снова видит знакомую квартиру на улице Ванно. Упакованы чемоданы, связаны книги. Маркс и Женни готовятся к отъезду. Рядом — Гейне. Вещи выносят из комнаты, квартира пустеет. Время действия — январь 1845 года. По требованию прусского правительства французские власти высылают Маркса из Парижа. Сидя в кресле, печальным голосом, чуть отрешенно поэт читает:

Эти вступительные строфы к поэме — у Гейне они гак и называются «Прощание с Парижем» — совсем недавно принадлежали одному только Гейне, выражая его чувства, его боль, столь неизбежную при прощании с городом, с которым он сроднился. Но поворот в судьбе Маркса сделал эти строки созвучными и ему, и Жен ни, стихи как нельзя точнее передают их мысли и чувства, вызванные столь внезапной разлукой с французской столицей, где завершился один из важных этапов биографии молодого Маркса.

Прощаясь с Гейне, Маркс произносит с улыбкой: «Если говорить честно, мне жалко здесь оставлять только вас, дорогой друг…» Авторы фильма и здесь правдивы. Отступление допущено самое малое: эти слова были написаны Марксом в прощальном письме к Гейне.

Из Брюсселя 24 марта 1845 года Маркс сообщал Гейне о таможенных и полицейских мытарствах, о появлении «Зимней сказки» в Брюсселе: «Ренуар и Бернштейн напечатали в Париже Вашу «Зимнюю сказку», указав Нью-Йорк как место издания, и направили ее для продажи сюда, в Брюссель» (т. 27, с. 387).

Карл Маркс понимал, что для Гейне всякое известие о распространении его поэмы было чрезвычайно важно, так как на ее пути к читателю уже при выходе ее в свет реакционерами было возведено немало барьеров.

Несмотря на все препятствия, во второй половине XIX века «Германия. Зимняя сказка» обрела всемирную славу как классическое творение немецкой революционной поэзии.

Как только эта книга Гейне вышла из печати, Пруссия повела настоящую войну против поэта и его поэмы. Правительство Вильгельма IV направило сенату вольного города Гамбурга ноту, требуя запретить продажу и распространение этого издания не только в Пруссии, но во всех тридцати шести государствах, а нераспроданные экземпляры немедленно уничтожить. Но Юлиус Кампе, опытный издатель оппозиционной литературы и ловкий коммерсант, повел дело так, что в руки полиции попали лишь немногие экземпляры, зато интерес к изданию возрос.

Поэма широко и быстро распространялась в Германии, однако журнальных откликов появилось сравнительно немного. Автор монографии о поэме «Германия. Зимняя сказка» профессор Берлинского университета им. Гумбольдта Ганс Кауфман называл ее книгой, запрещенной при самом ее появлении. Запрещено было не только распространять поэму, но и обсуждать ее в печати, упоминать, цитировать. Словом, власти пытались сделать вид, будто поэмы не существует. Мысль Гейне о стихах, достойных запрета, подтвердилась незамедлительно.