Если невиновны полностью, то возможно два типа поведения: все отрицать в надежде разоблачить провокацию следствия перед товарищами по оружию, либо все признавать, надеясь заслужить этим себе жизнь. Промежуточные варианты возможны, если люди считают себя частично виновными, и в надежде на жизнь готовы покаяться. Тогда «тенденция следствия» расходится с показаниями, но впечатления невиновности все равно не получается.

Если вынести за скобки гипотезы, мы можем констатировать: признания военных на суде не могут быть объяснены только физическими пытками и угрозой родственникам. Либо обвиняемые – патологические трусы (не решились опровергнуть клевету даже на суде), либо были действительно замешаны в заговоре.

События апреля-июня 1937 г. не вытекают непосредственно из планомерной работы по уничтожению троцкистов и зиновьевцев, которой был посвящен февральско-мартовский пленум ЦК 1937 г. Весной-летом Сталин действовал так, будто парировал внезапно обнаруженную смертельную опасность.

Чтобы обеспечить свою стратегию монолитной власти, Сталин до апреля 1937 г. методично проводил свою «антитеррористическую операцию», которая должна была завершиться выкорчевыванием фракций и разрушением бюрократических кланов (прежде всего Ленинградского, Азово-Черноморского, некоторых отраслевых). Однако массовое уничтожение руководящих и военных кадров для этого не требовалось. Враждебные силы были идентифицированы и взяты на прицел: бывшие оппозиционеры, лидеры нескольких партийных кланов.

И вдруг где-то в апреле 1937 г. узнает, что он окружен влиятельными заговорщиками со всех сторон.

Внезапная «угроза с тыла» доказала Сталину и его ближайшему окружению: оппозиционное движение организуется гораздо быстрее и шире, чем казалось. Даже «неправовые» методы расследования НКВД не позволяют разоблачить врагов, обступающих со всех сторон сталинскую олигархию. Самосохранение власти и стратегии диктовало единственный выход — тотальный социальный террор, кровавая чистка всех потенциально опасных социальных групп, удары не по конкретным целям, а по площадям. Погибнут тысячи невиновных, но и заговорщики не выживут.

Отсюда – и продолжение широкомасштабной чистки офицерского корпуса после того, как было уничтожено «ядро заговора».

Уничтожение тысяч военных породило устойчивую версию: репрессии подорвали обороноспособность страны настолько, что обеспечили успехи Гитлера в 1941 г. Бывший подчиненный Тухачевского А.И. Тодорский утверждал: «Наши тяжелые неудачи начального периода Великой Отечественной войны с неисчислимыми людскими и территориальными потерями явились в значительной мере результатом этих репрессий Сталина…» [400] Эта позиция стала хрестоматийной. Но сегодня уже не бесспорной.

По словам Ворошилова в 20-первой половине 30-х гг. из армии было уволено 47 тыс. офицеров, причем 5 тыс. — за причастность к оппозициям. В 1937-1938 г. было «вычищено» по данным Ворошилова около 40 тысяч. Уточнение этой цифры дает 37 тыс. уволенных из РККА в 1937-1938 гг., из которых по политическим мотивам уволено 29 тыс. офицеров. Арестовано было до 8 тыс., а расстреляно — до 5 тыс. К 1941 г. 13 тыс. офицеров были восстановлены в армии. Всего в это время в РККА служило 580 тыс. офицеров [401] .

Расстрел тысяч людей — это трагедия. Но стала ли она причиной трагедии 1941 г. Чистка офицерского состава не может не дезорганизовать армию. Но дезорганизация произошла в 1937-1938 гг. и может объяснить, скажем, неудачные действия Дальневосточной армии во главе с Блюхером у оз. Хасан [402] . Но уже в 1939 г. боевые действия на р. Халхин-Гол были успешными.

Количество уволенных составляло менее 2,5% офицерского состава накануне войны. Низкое качество подготовки офицерского состава объяснялось не столько этими увольнениями, сколько массовым притоком новых кадров в связи с ростом численности армии, отсутствием возможности «обстрелять» офицеров в условиях боевых действий (лишь незначительный процент участвовал в боевых действиях в Испании, на Дальнем востоке и в Финляндии, причем большинство «фронтовиков» осталось служить и в 1941 г.). Значительная часть вычищенных офицеров относится к комиссарскому, а не командному составу. С началом войны эта потеря легко восполнилась за счет партийных работников.

Основной удар сталинских чисток был нанесен по высшему командному составу. Из 837 человек, имевших в 1935 г. персональные воинские звания (от полковника и выше) было арестовано 720 чел. Из 16 командармов и маршалов уцелели четверо. Особенно ярко потери среди командного состава иллюстрирует число погибших маршалов — 3 из 5. Маршалы — хороший пример, и может быть рассмотрен кратко. Насколько их гибель подорвала обороноспособность Красной армии? Можно спорить о военных способностях Тухачевского. Битву за Варшаву в 1920 г. он проиграл и потом всю жизнь доказывал, что в этом виноват кто угодно, кроме него. Но Блюхер был арестован после фактического поражения под Хасаном. Ему предъявлялись обвинения в излишних репрессиях против командного состава (террор в армии на Дальнем Востоке действительно проводился при участии Блюхера). Возможно, лишь гибель командарма в застенках НКВД спасла его от позора разделить «славу» Ежова и, может быть, выступить с ним на одном процессе.

Не боялся Сталин избавиться и от маршала Егорова. Можно согласиться с мнением, что в натуре Егорова «было больше от чиновника, чем от полководца». Проанализировав его боевой путь, Б. Соколов пишет: «Сомневаюсь, что Александр Ильич оказался бы на высоте в годы Великой Отечественной войны» [403] . Такие же сомнения можно высказать и о военачальниках рангом пониже, таких как Дыбенко, например.

Чистка 1937-1938 гг. открыла дорогу генерации Жукова. Разумеется, эта генерация славна не только победами, но и поражениями. Но трудно привести убедительные доказательства, что Тухачевский, Якир, Уборевич, Егоров и др., военное искусство которых было сформировано в гражданской войне, могли победить какую-либо иностранную армию. Единственную в своей жизни внешнюю войну — с Польшей — они проиграли. Дыбенко потерпел поражение еще и в столкновении с немцами под Нарвой в 1918 г., а Блюхер не смог выполнить боевую задачу в конфликте с японцами — взять спорные высоты, не вступая на территорию Манчжурии.