«Эта работа о Ленине буржуазна, контрреволюционна и не имеет ничего общего с точкой зрения пролетариата. В ней нет правды; ни даже приближения к ней. Она не содержит ничего, кроме большой лжи, лжи ренегата».

Зорге масштабен во всем, даже в небольшой критической заметке. Это масштаб мыслителя-марксиста, убежденного ленинца. Он любил повторять слова Оскара Уайльда: о вкусах спорят; не спорят об убеждениях – за них сражаются на баррикадах. И он сражался. Его масштабность должна была проявиться и здесь, в Японии, во время сотрудничества в нацистской прессе.

Небывалая ситуация: журналист-коммунист работает в нацистской прессе! Жизнь Зорге оригинальна со дня рождения и до последнего дня. Он всегда должен был делать то, что не под силу никому другому. Нужно обладать исключительной гибкостью мысли, чтобы использовать профашистские газеты и журналы для разоблачения не только японского милитаризма, но и самого германского фашизма. Не в метафоричности слова, а в интонации фразы, в самом настрое повествования, в гипнозе осмысленных и обобщенных фактов, в зрелости мысли – искусство Зорге-журналиста. Он говорил, что хорошо пишет тот, кто хорошо думает. А Зорге думал хорошо. Да, в подобной ситуации не находился до него ни один журналист. Но в каких бы обстоятельствах ему ни приходилось действовать, он оставался все тем же бойцом партии, и над сонмом буржуазных журналистов Зорге возвышал его метод, принцип познания, глубоко скрытый от врагов: видеть явления в их развитии, в связи с конкретными историческими условиями, их определяющими; в отличие от буржуазных журналистов, для которых история слепа, как крот, а события действительности представляются метафизическим скоплением разрозненных фактов, Зорге признавал необратимость и преемственность характера изменений в жизни общества, он понимал, что изучение опыта прошлого является необходимым условием правильного, научно обоснованного решения теоретических и практических вопросов современности. А с другой стороны, чем лучше журналист осознает настоящее, тем ближе он к пониманию истории человечества как единого процесса, тем ближе он к пониманию исторической перспективы. Таков был его метод. Вооруженный этим методом, он стремился в своей журналистской практике разгадать, понять историческую обусловленность явлений окружающей его жизни, передать в статьях социальную и психологическую атмосферу времени.

В этом отношении весьма характерны его репортажи из Японии. Их много, этих газетных репортажей, обширных статей, опубликованных газетами и журналом «Цайтшрифт фюр геополитик». Заголовки статей предельно выражают то, о чем будет речь: «Японские вооруженные силы», «Финансовые заботы Японии», «Не является ли победа Хаяси Пирровой победой?», «Князь Коноэ собирает силы Японии», «Неопределенность между Токио и Лондоном», «Помехи экспансионистской политике», «Японское хозяйство в условиях военного законодательства», «Япония после года войны», «Гонконг и юго-западный Китай в японо-китайском конфликте», «Япония борется вполсилы», «Военное хозяйство» вместо «открытых дверей», «Императорский путь» – статьи-исследования. Им присущ сугубо деловой стиль. В большой статье «Японские вооруженные силы», опубликованной в 1935 году, дается всесторонний анализ вооруженных сил союзницы Германии. Эта статья имеет довольно своеобразное начало:

«Япония находится сейчас в одной из самых тяжелых стадий своей современной истории. Бедственное положение сельского хозяйства начинает становиться серьезной опасностью для силы и сплоченности японского народа. Оживленная промышленная и экспортная конъюнктура демонстрирует опасные противоречия. Государственные финансы, захваченные водоворотом постоянно увеличивающихся военных расходов, стоят на пороге кризиса. К этому добавляются внешнеполитические трудности в отношениях со значительными мировыми державами, таящие в себе существенные опасности.

В этом столь тяжелом положении Япония практически не имеет политического руководства. Ее правительства уже в течение нескольких лет представляют собой смесь военных, бюрократических, крупнохозяйственных и партийных влияний, они лишены внутренней силы и решимости. Коррупция и внутренняя борьба группировок привели некогда сильные партии к полной политической деградации, большая часть населения их презирает. Государственная бюрократия, с каждым днем играющая все большую роль в руководстве страны, колеблется между политическими партиями и военной прослойкой и не располагает многообещающей сменой. Молодые организации с фашистской или национал-социалистской окраской еще безнадежно разобщены – по крайней мере, на сегодняшний день. А их религиозное всепочитание императора как вознесенного над всеми и вся вождя нации усложняет выдвижение крупных вождей из народа, которые могли бы основательно и надолго решить практические проблемы сегодняшней Японии».

В конце этой статьи Зорге предупреждает японскую военщину: «Продвижение японцев в Сибирь через Китай или даже через Монголию было бы всего лишь повторением похода Наполеона на Москву… Таким образом, если в Японии будут преобладать хладнокровные, расчетливые соображения, то японская сторона тоже не станет в ближайшее время искать каких-либо военных решений… Мы только позволим себе выразить надежду, что Япония, переживающая серьезный внутренний и внешнеполитический кризис, не переоценит своих возможностей в оценке того, что может вынести ее терпящее бедствия население в объеме внешнеполитических целей и в размере задач, подлежащих военному решению».

Взяв на себя охранительную функцию по отношению к Советскому Союзу, Зорге верен ей не только в своих разведывательных делах, но и в статьях, печатающихся в нацистской прессе. Он охраняет Страну Советов от всяческих посягательств империалистов, иногда даже запугивает их. Так, в статье «Япония перед новыми решениями» он пишет, что «…позиция Советского Союза подверглась сегодня значительным изменениям. Численность Советской Армии по сравнению с последними годами возросла. Несомненно, что сегодня второй сосед Японии на континенте стал серьезным фактором силы. Былого несравненно благоприятного положения Японии в Восточной Азии, выражавшегося в отсутствии равных противников, более не существует…», и что в Японии есть группы, которые «стоят на той точке зрения, что мирное решение всех наболевших вопросов возможно даже с Советской Россией». А после того, как Красная Армия наголову разгромила японцев у озера Хасан, Зорге в корреспонденции, посланной во «Франкфуртер цайтунг», предупреждал милитаристов: «Разрешение конфликта, которое предпочли японцы, – отход японских войск на южный берег реки Тумен – лишь позволило укрепиться жуткому чувству непредвиденности, какую таят в себе все эти пограничные конфликты. Чан-ку-фын (события у озера Хасан) был упорнейшим из всех пограничных столкновений, имевших до сих пор место на сибирском фронте, который протянулся более чем на две тысячи километров. И то, что инцидент улажен, не дает ни малейшей гарантии, что послезавтра не начнется еще более резкое столкновение с еще более тяжелыми последствиями. Граница на севере таит для Японии угрозу воздушных налетов, она таит просто военную опасность». Упоминание о Советском Союзе, который «стал серьезным фактором силы», есть почти в каждой токийской корреспонденции Зорге. И это не случайно. Он стремился не только оградить, запугать; он втолковывал империалистам мысль о том, что решение дальневосточных проблем сегодня, в эпоху кризиса всей колониальной системы империализма, невозможно без прямого участия Советского Союза; ставка Японии на международную реакцию приведет к краху саму Японию, ибо по мере расширения японской агрессии на Дальнем Востоке будет происходить обострение межимпериалистических противоречий.

Так же как в свое время он занимался исследованием германского империализма, здесь, в Токио, он взял на острие своего пера японский милитаризм, и его корреспонденции этого периода – своеобразная летопись японского милитаризма; Зорге терпеливо и последовательно рассматривает экономический, политический и идеологический аспекты милитаризации страны Ямато. Ему. присущ историзм мышления, и в таких корреспонденциях, как «Новая эра Восточной Азии» и «Призрак «черных кораблей», он делает экскурсы в эпоху Хидэёси, анализирует отношения японцев и американцев со времени первого соприкосновения обеих стран, то есть с 1854 года, когда у берегов Японии появились «черные корабли» коммодора Перри. Меняются японские правительства, и каждому из кабинетов Зорге посвящает исследование – так коллекционер нанизывает на булавки насекомых. В поисках разгадки сущности японского милитаризма он отправляется в отдаленные районы Китая, оккупированные японцами.