Я замечаю очень странное мнение, которое проскальзывало у многих, — не позволять курсантам заниматься у себя. Я не понимаю. А если его интересует какая-нибудь книжка, то разве нельзя читать, нельзя ему как-нибудь иначе распределять время? Меня пугает тенденция, которая высказывалась, что все время по минутам у курсанта должно быть распределено. Этим вы убьете совершенно работоспособность. Ведь человеку нужно определенное время, чтобы обдумать то, что он «проглотил», а если вы будете ему «запихивать пищу», то, может быть, он ее не «переварит» — и ничего не получится. Время должно быть распределено так, чтобы курсант мог переварить материал, который ему дается. Поэтому стремление чересчур регламентировать время курсанта и опекать каждый его шаг мне представляется опасным.

Надо сказать, что если мы сравним, например, американскую школу с нашей, российской школой, то скажется очень большая разница в культуре. Я говорю о детских школах. Американцы с громадным доверием относятся к ребенку. Возьмите учебник наш и американский. Наш учебник — громадное большинство учебников — излагает, искусственно приноравливаясь к ребенку, опускаясь до ребенка. Возьмите американский учебник. Он разговаривает с ребенком, как со взрослым, но в то же время учитывая все психологические особенности ребенка, так что ему понятнее американская книжка, чем русская, которая исходит часто из довольно фантастических представлений о ребенке и его запасе знаний. Так серьезно относится американский преподаватель к учебникам.

У нас был такой случай. Есть очень интересный американский учебник «Уроки коммунальной и общественной жизни», составленный чрезвычайно интересно. Для проработки каждого отдела подбирался специально по данным вопросам популяризатор и учитель и составлялись очень популярные статейки с рядом вопросов. Вещь весьма ценная. Перевести этот учебник не имело смысла, потому что там закручено много чуждого коммунизму, — все происходит ведь в другой среде. Но возник вопрос о переработке. Те, кто брались за переработку, считали, что это совершенно дикая вещь с этим учебником подходить к ребенку, а ведь американцы умеют это делать. Конечно, они вплетут в этот учебник архибуржуазную точку зрения, по дороге обругают большевиков — и не знаю, что еще ни проведут там. Но самому методу подхода надо нам поучиться. И это по отношению к детям, а по отношению к курсантам мы хотим вести их на поводу, на каждом шагу их опекать.

Я думаю, одно из больших достоинств дальтоновского лабораторного плана заключается в том, что этот план научает, с одной стороны, внимательно относиться к процессу работы курсантов, наблюдать за ними внимательно, а с другой стороны, дает известную возможность самостоятельной работы, возможность идти своим путем. Это давнишняя история у нас, что целый ряд талантливых учеников не могли заниматься в средних учебных заведениях из-за того, что их вели на веревочке. Надо идти своим путем, и эта возможность особенно важна для пролетарского студента, для рабочих и крестьян, у которых часто свой запас знаний, свои особые методы, свои продуманные способы. Я думаю, что тут навязывать такой метод, а не иной, — чрезвычайно зловредно. Надо стремиться дать определенное знание, показать наивозможно лучшие пути работы.

Теперь — метод учебы или метод исследовательский? Конечно, мы не представляем себе, что надо программу превратить в такую программу, которую надо выучить. А между тем в прениях многими товарищами была описана эта работа так, что заставляет бояться, что у них именно учебой занимаются при распределении этого плана. Все разделено на определенные страницы, указаны такие-то страницы — и никакой самостоятельной работы. Это, конечно, выйдет самая настоящая учеба. А вот насчет исследовательского метода, который так отстаивает т. Брюнелли, я бы присоединилась, если бы он не изложил этот метод довольно своеобразно. Он говорит: «Надо, чтобы обследовали фабрику, но не надо, чтобы делали из этого обследования вывод, — надо, чтобы вывод делал преподаватель». Это, по-моему, уже не исследовательский метод. Может быть, это был неудачный оборот, но, конечно, обследование фабрики должно прорабатываться определенным образом. Поскольку в докладе т. Брюнелли был известный протест против того, чтобы лабораторный план проходился таким методом учебы, тут я целиком к нему присоединяюсь. Конечно, может быть, можно скорее изучить программу таким путем, но вопрос не в том, чтобы выучить, а чтобы проработать и продумать ее как можно лучше.

Я еще хотела сказать относительно процесса работы по лабораторному плану. Вначале необходимо, конечно, дать общее представление. Не знаю, будет ли это лекция, беседа, — я думаю, что это будет комбинация того и другого. Будут своеобразные лекции ряда преподавателей, которые будут обосновывать этот план. Но я думаю, что это будет не единственная лекция. У Паркхерст и Эвелины Дьюи сначала начинают работать самостоятельно ученики, преподаватель наблюдает, как они работают, и затем, в известный момент, на известной стадии, эта работа прерывается и ведется общая беседа, которая дает импульс, заряжает для дальнейшей работы, дает возможность разобраться, что пройдено и как идти дальше. Без этого перерыва лекционной работы, работы в форме беседы, в форме коллективной работы, которая периодически вмешивается в индивидуальную самостоятельную работу, мы проведем план не тот, не дальтоновский.

Характерная особенность дальтоновского плана — это внимательное отношение преподавателя к процессу работы учеников и перерыв этой самостоятельной работы в известных местах для того, чтобы дать новый заряд. Это комбинация своеобразная, очень различная для различных возрастов и для различных групп, — комбинация индивидуальной работы с работой коллективной. Это одна из особенностей лабораторного плана и это то, что заставляет меня так горячо защищать этот план.

Другое, что заставляет меня защищать этот план, — это именно ориентация на курсантов. Характерно, что там, где лабораторный план проводится более или менее целесообразно, где не ударяются в излишнюю учебу и не перебарщивают с вопросом о зачетах, которые вместо учета вводятся, там курсанты сильно вцепляются в этот план. По-моему, это является показателем его положительной стороны. Но, конечно, можно всякий план испортить неумелым проведением. Я думаю, что это дело новое, и, если в Харькове довели учеников до полного какого-то затемнения при помощи этого плана, этим смущаться не стоит. Мы во всех областях нашей работы делаем много несуразностей, и надо их исправлять. Подошли, конечно, нецелесообразно. Тут надо учиться не только курсантам, но учиться и преподавателям: десять раз обдумать, как подойти к этому вопросу. Мы не связаны никакими окостенелыми определенными формальностями. Мы хотим добиться, чтобы научить курсантов работать самостоятельно, в процессе работы учитывать свою работу, хотим дать им научиться работать производительно и планомерно и чтобы эта планомерность переходила потом в умение организовать коллективную работу.

На этой основе отдельные школы имеют полную свободу варьировать в деталях, но важно, чтобы это делалось не одними преподавателями, а чтобы в эту работу были вовлечены и курсанты, чтобы они наблюдали над процессом своей работы. Не только взрослые курсанты совпартшколы, но даже ребята семилетки иногда обсуждают план довольно горячо, как правильно провести, замечают недостатки: дети очень наблюдательны. Тем более, если вы выясните существо дела курсантам, они, как взрослые люди, много думавшие над окружающим, будут сами находить новые вехи.