Кое-что они узнали от Крисси, остальное выяснилось позже.

Оказалось, что Глена Уильямса и Тони Грина вытащили из Ливерпуля, чтобы помочь ограбить почтовое отделение в Лейтоне. Это было на прошлой неделе. Пайк что-то об этом слышал или видел в газете. Их явно использовали как рабочую силу, а не как мозговой центр. Они получили несколько пустяковых царапин и теперь должны были бы в целости и сохранности возвратиться домой на север. Но, будучи полными идиотами, они остались развлекаться средь ярких огней большого города и тратить свои тяжко заработанные денежки. Сегодня ливерпульцы навестили сестру Уильямса, живущую неподалеку. А по дороге к стоянке микротакси, на котором они собирались вернуться в гостиницу в Финсбэри-парк, им на глаза попалась «Альма». Как насчет немного выпить, а? Совсем немного, на дорожку…

Теперь уже близится закрытие, а они все еще здесь, опьяненные дружелюбной атмосферой лондонского бара. Опьяненные, поглупевшие и беспечные от количества выпитого.

Одиннадцать часов. Крисси запирает бар и занавешивает окна.

А ливерпульцы уверены, что они неплохо устроились, очень неплохо. В карманах достаточно денег, а бар, что никогда не закрывается, полон настоящих кокни — коренных лондонцев.

Кокни. Они называли кокни каждого, кто живет к югу от Ливерпуля.

— Выпей… Ну же, выпей с нами…

Пусть остаются, никаких проблем. Они могут оставаться, пока ведут себя прилично. А если нет — тогда другой разговор.

Все принимаются пить крепкие напитки, пошла серьезная выпивка. Теперь команда оседает здесь на всю ночь. Полпервого начинается приступ безудержного веселья. Крисси, уже мертвецки пьяный, вылезает из-за барной стойки, выводит на ковре «ура» бензином из зажигалки и подносит огонь. Он кружится вокруг надписи в какой-то сумасшедшей ритуальной пляске. Когда уже начинает казаться, что пламя разгорится и пойдет дальше, Крисси затаптывает его ногами, а «ура» остается темным выжженным узором на красном ковре с цветами.

Две уже немолодые женщины запевают непристойную песню. Один малолетний пьяница затевает драку с другим юнцом, и их обоих вышвыривают на тротуар приходить в себя. У Мика сносит крышу, и он начинает рассказывать всем о марксизме и загнивающем капитализме. Колин лупит по автомату с сигаретами, пытаясь выбить оттуда несколько монет, а Крисси его всячески подогревает.

Все бурлит. Еще одна пятничная ночь в «Альме». Красные лица окружающих расплываются и сияют глупыми усмешками.

Тут Чес начинает доставать Пайка:

— Посмотри на этих ублюдков.

— Каких именно ублюдков?

— Ну два жирных ливерпульских ублюдка: один и второй.

Пайк оглядывается по сторонам. Они все еще здесь, сидят на своих стульях и тискают Ширли и Луизу.

— Это лондонские девочки, — говорит Чес, — это наши девочки.

— Не обращай на них внимания, Чес. Они — пустое место.

— Ты только посмотри на них. Они сидят, пускают слюни в своих широченных штанах, со своим идиотским ливерпульским акцентом. Посмотри, эти ублюдки покупают девчонкам выпивку.

— Это обычные ливерпульцы, Чес. Чего зря из-за них париться.

— Так не годится, Пайк. Не годится. Такого нельзя позволять.

— Этой ночью, Чес, позволено все.

Чес отстает от Пайка и пытается уговорить других ребят из команды. Но все посылают его к черту.

Пьянка продолжается.

Постепенно бар пустеет, завсегдатаи расходятся. Теперь и девушки собрались уходить. Даже Ширли и Луиза.

Вы когда-нибудь видели убитых горем ливерпульцев?

Они думали, что у них все на мази. Думали, что все пройдет без сучка без задоринки. Они уже видели, как едут к сестре Уильямса и заваливают этих девчонок на диван. Но они неправильно оценили ситуацию. Им казалось, что девчонки млеют от похоти, тогда как на самом деле девушки просто весь вечер разводили их на выпивку.

— Ой, девчонки, ну же… бросьте.

— Уже поздно. Ночь, мальчики.

— Пока, пока.

— Да вы просто шлюхи!

— Лондонские шлюхи!

Что за милый разговор, правда? Это в порядке вещей, если парни называют своих девушек шлюхами, потаскухами, суками, проститутками и так далее. Но это не дозволено двум нахальным ливерпульцам.

Уильямс и Грин теперь просто напиваются, они спустились с небес на землю. Они обозлены и обижены. А ребятам приходится терпеть вечное ливерпульское самодовольство и нытье. И тут северяне обратили свое внимание на богиню за барной стойкой — на Марти в маленьком белом платье.

Марти это не волнует. Она — бывалая штучка и знает, как справиться с похотливыми пьянчугами. Она даже бровью не ведет, но Чес уже не может сдержаться. Он подходит к ливерпульцам, чтобы поговорить, и вежливо просит их свалить.

— Мы имеем полное право здесь пить, — начинает тот, что пониже, Грин.

— Давайте, ребята, мы закрываемся, — говорит Крисси.

— Правда? Тогда почему вы, мальчики, все еще здесь?

— Это частная вечеринка.

— Нахрен. Дайте нам еще выпить.