– Я ведьма, – коротко пояснила Малика. Что тут скрывать?

– А, вот в чем дело, – снова белозубая улыбка, от которой бы бросило в дрожь любого честного этернийца, но только не Малику.

– Вы даже не дали мне возможности отказаться от танца, – сказала она, – где я могу найти господина Рутто? У меня к нему дело.

– Которого из них? – весело осведомился мужчина, – их здесь двое, старший и младший.

– Мне нужен Брай Рутто.

– А-а-а… Вы его найдете, если пройдете по тому коридору в кабинет. Но ведь… вы не уйдете прямо сейчас?

– А вы, однако, самоуверены, – Малика не стала сдерживать улыбку, – вы даже не представились.

Она со все возрастающим интересом рассматривала столь неожиданно объявившегося кавалера. Разумеется, он выглядел очень молодо – но ведь все лунники лет до трехсот выглядят не старше людского тридцатилетнего возраста. Он даже чем-то походил на Марио: светлые волосы, светлые глаза, бледная кожа. Вернее, лунника можно было бы назвать почти близнецом господина Игиро; только при виде Марио вспоминались пшеничные поля и ледяные озера, а этот молодой, рослый мужчина напомнил Малике Ночную Странницу. Бледную, призрачную, скользящую и при этом невыносимо прекрасную, заставляющую сердце сживаться в сладкой тревоге.

… – Но вы не дали мне шанса представиться, околдовав ароматом своего тела, – проворковал он, – в вас есть нечто… особенное, прекрасная незнакомка.

– А вы, значит, прекрасный незнакомец?

– Если вы на самом деле так думаете, то я весьма польщен.

– Меня зовут Малика Вейн, – строго сказала ведьма.

– Я – Дэйнор, граф Сильван-младший.

– Отпустите меня, граф, у меня дело к Браю Рутто.

– Разве я могу отпустить такое сокровище?!!

Раз-два-три, раз-два-три…

– У меня просто нет слов, граф, – пробормотала ведьма.

– К чему нам слова?

Он поймал ее взгляд и загадочно улыбнулся, а по телу ведьмы как будто пробежала невесомая волна чужой силы.

– Что это вы делаете? – нахмурилась она.

Не хватало еще, чтобы этот красавец начал копаться в ее мыслях! И агент Вейн сосредоточилась на замечательном ритме вальса. Раз-два-три!

– Разве не заметно? Пытаюсь вас соблазнить! – последовал совершенно серьезный ответ.

– Вот еще! Лучше отпустите меня, Дэйнор Сильван-младший, не тратьте понапрасну свое время. Разве вы не слышали, что ведьмы устойчивы к подобного вида чарам?

Глаза цвета белого золота, достаточно редкие, блеснули азартом.

– Вы мне нравитесь, госпожа Вейн. А я получаю все, что хочу. Я, знаете ли, истинный аристократ.

Малика обреченно вздохнула.

– Как мне сложно с вами, Дэйнор. Ну скажите, что такого вы во мне нашли?

– Для меня достаточно вашего запаха, – с детской непосредственностью ответил лунник, – разве вы не знали, госпожа Вейн, что дети Ночной Странницы ищут себе пару именно по запаху?

– Вы шутите.

– Вовсе нет. Вот увидите… Вы уже в паутине, госпожа Вейн, и паук неподалеку…

«Ох, не нравится мне такое сравнение», – подумала ведьма.

А в следующее мгновение Дэйнор что-то сделал – она успела почувствовать легкое давление чужой силы, как будто плеснули в лицо теплой солоноватой водой. Деревянный потолок подернулся рябью, и Малика, к собственному ужасу, ощутила стремительно разливающееся по всему телу… желание.

Ноги, руки стали ватными; она с устрашающей скоростью превращалась в марионетку в сильных руках светлоглазого лунника. Но еще страшнее было то, что ведьме совершенно не хотелось сопротивляться происходящему с ней.

«Вот она, лунная магия», – мысленно усмехнулась она, – «а я и не знала, каково это…»

Стоп. Нет, конечно же, знала. Тот единственный раз, когда ей пришлось обнять Альвена Рутто, когда он позволил ей увидеть своих воспитанников…

Почти повиснув на руках Дэйнора, ведьма продолжала его разглядывать, но теперь уже оценивающе. Так, как женщина смотрит на мужчину, с которым ее связала судьба, на одну ночь – а может быть и навечно.

В светлых глазах билось пламя торжества.

– Позвольте, госпожа Вейн, я вас уведу отсюда, – хрипло прошептал он ей на ухо, и Малика, окончательно потеряв способность думать, молча кивнула.

Вместо мыслей в голове плавал розовый и приторно сладкий туман. Она купалась в странном, нечеловеческом запахе кожи лунника – от него пахло лесом и ночью, хотя никому не объяснить, как именно благоухает тьма, замешанная на лунном свете. Осталось только одно: содрать с него нежно-сиреневый сюртук, разорвать белоснежную блузу с кружевными манжетами, и…

– Я могу тебя поцеловать? – прошептал Дэйнор.

– Да.

Розовый туман клубился перед глазами, и ведьма даже не заметила, что они остались совсем одни, что зал с танцующими парами остался позади, а вокруг царит приятный золотистый сумрак. Она запрокинула голову, обвила руками шею нежданного любовника – «а разве он мой любовник?» – обеспокоилась крошечная частица здравого рассудка, и ей, хохоча, ответила лунная магия, плещущаяся в крови: