— Я сейчас вдруг вспомнил: когда я ездил из скита в Воронеж к святителю Митрофанию, меня позвал к себе пить чай иеромонах, стоявший у мощей Святителя. Я пошел. Он очень радушно принял меня и между прочим взял и надел на меня схимническую шапочку свят. Митрофания, которая у него хранилась, как святыня. Вот, значит, когда я был уже предназначен к схиме. Затем я спрашиваю: "Как ваше святое имя?" А он отвечает: "Грешный Варсонофий". Конечно, я тогда из этого ничего не понял. Вот видите, какая глубина, к чему не коснись.

Также помните, мы разбирали обстоятельства вашего поступления в скит относительно иконы Божией Матери "Нечаянная радость". Какая нам тогда открылась глубина... И будет вам эта радость при кончине. Та радость будет уже началом вечной радости...

Был за обедней, стоял довольно легко, хотя экзема на ногах не прошла еще, а расширение вен дает себя знать. Полагается крестный ход. Монастырские ходили на свой колодезь, а мы — скитяне — на свой Амвросиев. Был водосвятный молебен, и я читал Апостола.

После молебна пошли на трапезу. Трапеза была очень вкусная: на первое вместо винегрета были жареные грибы с картофелем. После трапезы читал. Окончил 5-й том еп. Игнатия. Да, у него был ангельский ум. Осталось окончить выписки из этого тома. Погода осенняя. Дождь идет целый день.

Сегодня ходили принимать св. воду в монастырь. Затем я сподобился исповеди. Еп. Игнатий пишет, что покаяние, кроме того, что очищает соделанные согрешения, открывает глаза, так что человек начинает видеть другие свои согрешения, которых прежде не замечал или забыл. Это я теперь испытываю на опыте в своей личной жизни.

Скитская братия приобщалась св. Христовых Таин, а я не сподобился. Батюшка благословил готовиться на завтра. Вчера за бдением устал порядочно.

Иногда я чувствую, что молитва Иисусова легко творится, а иногда — трудно, чувствуется сухость, и себя приходится принуждать к молитве. Я сказал об этом Батюшке. Он ответил, что это ничего, что это принуждение себя и понуждение на молитву очень нужно в молитвенном подвиге.

Сегодня сподобился принятия св. Христовых Таин. Ходил в монастырь поклониться св. иконе Божией Матери Калужской.

Батюшка и вся братия пошли в монастырь на постриг, а мне Батюшка благословил остаться и заняться одним весьма нужным делом. По окончании решил воспользоваться временем для записи беседы.

Итак, по открытии Батюшке своих немощей за день, я что-то спросил о молитве, и Батюшка начал говорить:

— Первый от Господа дар в молитве — внимание, т. е. когда ум может держаться в словах молитвы, не развлекаясь помыслами. Но при такой внимательной, неразвлекательной молитве сердце еще молчит. В этом-то и дело, что у нас чувства и мысли разъединены, нет в них согласия.

Вторая молитва — второй дар — это молитва внутренняя, т. е. когда мысли, чувства в согласии направлены к Богу. До сих пор всякая схватка со страстями оканчивалась победой страсти над человеком, а с этих пор, когда молятся ум и сердце вместе, т. е. чувства и мысли в Боге, страсти уже побеждены. Побеждены, но не уничтожены, они могут ожить при нерадении. Здесь страсти подобны покойникам, лежащим в гробах, и молитвенник, чуть только страсть зашевелится, бьет ее и побеждает.

Третий дар есть молитва духовная. Про эту молитву я ничего не могу сказать, здесь в человеке нет уже ничего земного. Правда, человек еще живет на земле, по земле ходит, сидит, пьет, ест, а умом и мыслями он весь в Боге на небесах. Некоторым даже открывались служения ангельских чинов. Это молитва — молитва видения. Достигшие этой молитвы видят духовные предметы, например, состояние души человеческой так, как мы видим чувственные предметы, как будто на картине. Они смотрят уже очами духа, у них смотрит уже дух. Постоянно ли они находятся в видении, или по временам,— не знаю. Они не говорят о том, что видят, редко открывают другим свои видения.

Как-то, помню, Батюшка говорил, что схимник называется "молитвенником за весь мир".

Все эти дни было много дела, и особенного ничего не припомню.

Уже две недели ничего не писал. Эти дни я открывал свои помыслы Батюшке ежедневно. Потом я сказал Батюшке, что получил от Иванушки письмо, ответил ему и послал ему то, что он просил. Батюшка сказал, что ему жаль Иванушку. Поговорили о нем немного, и Батюшка сказал мне: