Аликс колебалась. Ей не хотелось посвящать инспектора в отношения между Диной и Полем. Она описала свою встречу в холле с Эми Дюваль и заявила, что затем вернулась в свою комнату.

– Как долго вы там оставались?

– Не долго. У меня был трудный день, и я... решила немного отдохнуть.

– Хм. Понятно. А потом?

Аликс посмотрела инспектору в глаза. Она знала, что скрыть попытку Дины отравиться невозможно. Иначе как можно объяснить присутствие в ее комнате Поля в тот момент, когда обнаружили труп? Да и горничная все равно расскажет. Она подробно описала все, что случилось после того, как горничная постучала в ее комнату, и до того момента, как она и Поль услышали в саду крики.

Аликс сделала все возможное, чтобы скрыть тот факт, что Дина пыталась покончить с собой, но слова ее, видимо, прозвучали не так убедительно, как бы ей хотелось, потому что инспектор вдруг рявкнул:

– У мисс Ллойд были какие-то причины пытаться свести счеты с жизнью?

– Абсолютно никаких. Она сказала нам, что выпила таблетки, потому что хотела как следует выспаться.

Инспектор не спускал с нее глаз, но она твердо встретила его внимательный взгляд, вдруг почувствовав, что, говоря неправду, удивляет саму себя. «Почему я лгу? Чтобы спасти Дину или спасти Поля?»

Перед ней отчетливо возникла сцена, о которой она не рассказала. Вот в этой комнате, на этой кушетке они сидели вдвоем – Поль в костюме Арлекина, обнимающий Дину и умоляющий ее не плакать. Поль, грозящийся убить своего отца...

Она вспомнила и еще кое-что: как он сказал за несколько минут до того, как труп был обнаружен – «Слишком поздно». Что он имел в виду? Мог ли Поль убить своего отца? Мужчины во имя любви совершают страшные поступки, порой совсем не в их характере. Аликс зябко поежилась. Как может она любить человека и в то же время подозревать, что он убийца? А что, если ее подозрения оправданны? Будет ли она в этом случае пытаться спасти возлюбленного от наказания?

Девушка почувствовала страшное облегчение, когда инспектор, махнув рукой, дал ей понять, что беседа окончена. Она вышла, и ее место занял мистер Аллан-Джоунс.

В половине восьмого Трускотт закончил опрос, и усталым гостям позволили уехать. Аликс так не хотелось идти в свою комнату! Она боялась, что предстоит бессонная ночь, и решила пойти в сад.

За спиной раздался какой-то звук, и она замерла от страха. Ну как она могла выйти в сад одна! Девушка пустилась бежать, и преследователь ускорил шаг.

– Не уходите, – услышала она родной мягкий голос. – Я хочу с вами поговорить.

Облегченно вздохнув, Аликс повернулась к Полю:

– Я думала, вы уже легли.

– Я вышел подышать. – Он с удовольствием расправил плечи, как человек, сбросивший тяжелый груз. – Ну и день! До сих пор не могу поверить в то, что случилось.

– Поймете это только завтра. У вас изменится вся жизнь.

– Я знаю. – Он пытался в темноте поймать ее взгляд. – Одна дверь закрывается, другая открывается. Трагедия несет мне свободу. Вы давно советовали мне начать свое дело. Сейчас необходимость в этом отпала.

Он подошел ближе. Носок его ботинка касался подола ее платья, которое промокло и обвисло.

– На вас все еще бриллиантовое платье, – прошептал он. – Я так хотел увидеть вас в нем, но у меня не было возможности.

– Оно прелестно, – горько выдавила из себя Аликс, – но сейчас все мокрое от росы.

– Не важно. Я сделаю для вас еще одно, и вы наденете его по более счастливому поводу.

– Оно уже будет другим, – вздохнула Аликс.

– Не говорите так. Пожалуйста, не говорите так.

Прежде чем она поняла, что происходит, Поль притянул ее к себе и прижался губами к ее губам. Его поцелуй был нежным и мягким, Аликс чувствовала на лице его дыхание, но не в силах была ответить на его ласки. Его губы становились все более властными, требуя ответной страсти, которую она сдерживала что было сил. В туфлях на высоких каблуках она была с ним вровень, Поль держал ее очень крепко. У Аликс в глубине сознания мелькнула мысль, что руки у него просто железные. Она попыталась оттолкнуть изнывающего от страсти мужчину, но он не отпускал ее.

– Останьтесь со мной, – пробормотал Поль и прижал ее еще сильнее, задрожав от прикосновения ее тела.

Словно откликаясь на его возбуждение, по ее телу пробежала ответная дрожь желания. Его губы снова раскрылись, его язык проник в ее нежный рот. Но она, собравшись с силами, не откликнулась на этот интимный призыв, все было слишком уж неожиданно. И над всем этим стояло лицо Анри Дюваля, превращая то, что могло стать любовной сценой, в кошмар.

– Нет, Поль, нет! Не трогайте меня! Как вы можете!