М-да, шагать по лесу хорошо только налегке, прогуливаясь. Я же всего через час пути чувствовал себя загнанной лошадью. Хоть тело и молодое, но Андрей явно не утруждал себя прогулками с отягощением. Да и оружие в таких количествах, как оказалось, очень неудобно таскать на себе — тяжелое, зараза, и неудобно жутко! Но человек привыкает ко всему, втянулся и я. Часа через три, наткнувшись на родник, решил сделать привал. Из собранного поблизости сушняка разжег небольшой костерок, подвесил в котелке вариться кашу и, улегшись неподалеку, задумался. Теперь, когда никакие внешние раздражители не мешали спокойно размышлять, мне стало окончательно понятно, что скорее всего мне хана! Дело даже не в моей недостаточной подготовке. Судя по всему, я нахожусь уже в глубоком тылу у немцев, даже далекого громыхания уже не слышно. А Западная Украина — не то место, где и без фрицев одинокий сотрудник госбезопасности мог чувствовать себя спокойно, а уж теперь и подавно! Ладно, допустим, я вышел к нашим. И что дальше? Рассказать про себя правду? Либо пристрелят, как шпиона, либо в «дурку», хотя… Первое скорее, времени разбираться у наших сейчас нет. И у меня выбора тоже. Придется изображать полную амнезию, но останусь ли тогда в строю? Сплошные вопросы и никаких ответов. Да, и еще странности. Уничтоженное подразделение госбезопасности… С этим тоже куча вопросов. Когда хоронил ребят, обратил внимание, что примерно у половины погибших не было видно никаких признаков внешнего воздействия. Как будто молодые здоровые мужики одновременно подхватили «синдром внезапной смерти». Поляна и машины выглядели подвергшимися штурмовке с воздуха, но как они туда вообще попали, вернее зачем? Нет, я видел следы, откуда они приехали, и лес там не настолько густой, чтобы служить им преградой… Но зачем? Никаких секретных, да и не секретных тоже бумаг я не нашел. Ценностей тоже не было. Боеприпасов было очень мало на такое количество бойцов, даже ни одной гранаты не нашел! Найденные карты и те были практически чистыми, только обозначения границы и дополнительных постов в тридцатикилометровой зоне вдоль нее. Да и я сам. Все лицо было в кровище, волосы, как каска, от нее стали, а когда отмылся, ни одной царапины, кроме распухшего носа. Не могло же с него так натечь! Пока размышлял обо всем этом, поспела каша. Плотно поев, помыл котелок и опять завалился, уставившись в небо. Казалось, что я просто отправился в небольшой поход. Нет никакой войны вокруг, никакой чертовщины. Просто я и лес. Только успел подумать обо всем этом, как услышал доносящийся откуда-то со стороны надсадный рев мотора. Сразу исчезло расслабленное состояние! Подхватив автомат, я быстро, но осторожно, направился в сторону шума. Метров через триста мне пришлось остановиться. Оказалось, что я находился довольно близко от опушки леса. Но не это было главным! Буквально в двадцати шагах от меня стоял подбитый советский бронеавтомобиль, а на поле, расстилающемся сразу за лесом, было множество поврежденной и сгоревшей техники. И советской, и немецкой. Именно от нее и раздавался рев, который я слышал. Возле не сильно внешне поврежденного немецкого танка возилась небольшая группа немецких солдат, одетых в черные комбинезоны. Что-то друг другу доказывая, они цепляли танк к гусеничному трактору, именно такой я видел в фильме «Трактористы». Ползком подобравшись к самой опушке, я с каким-то жадным любопытством уставился на них. Видимо, это были солдаты какого-то ремонтного подразделения. Даже оружия у них при себе не было! Вот это меня не удивило, а возмутило. Гады, чувствуют себя как дома! Ну подождите, недолго вам так спокойно себя чувствовать! Оглядевшись, я заметил стоявшую неподалеку грузовую машину с большой двойной кабиной. Подобную я как-то видел на сайте, посвященном военной технике. Если не ошибаюсь, то это был тягач, используемый инженерными частями вермахта. Возле него, в тенечке, сидел по пояс раздетый немец и что-то увлеченно писал. Прямо перед машиной, составленные пирамидой, стояли винтовки. Тут я не удержался. Сам себе повторяя, что это глупо, опасно и бессмысленно, я ползком, поминутно останавливаясь, приблизился к нему. Прицелился ему в грудь и… не смог выстрелить. Палец не сгибался, как будто не мой! Тут немец вдруг поднял голову от своей писанины, и его глаза уставились прямо на меня. Такого удивления я не видел никогда в жизни! Мне показалось, что я услышал, как его челюсть ударилась о его же грудь! Тут же выражение его лица стало меняться, и понеслось! Короткая очередь из моего автомата буквально прилепила немца к дереву, у которого он сидел. Я вскочил и бросился к грузовику. На мое счастье, ни в грузовике, ни рядом с ним немцев больше не было. В ином случае на этом мои приключения и закончились бы. Встав в полный рост, я прицелился в солдат, продолжавших возиться с танком. Видимо, они просто не услышали выстрелов из-за рычания трактора. Почему-то я считал, что со своего автомата с легкостью перебью их. Как же я заблуждался! Первая очередь была единственной удачной. Один из немцев схватился за плечо, второго швырнуло лицом прямо на танк, по которому он медленно сполз на землю. Остальные, мгновенно среагировав, нырнули за танк, к ним присоединился и раненый. Сделав еще несколько выстрелов, я, поняв, что ничего этим не добьюсь, собрался подойти к ним ближе, и тут сбоку раздалась гулкая очередь, а рядом со мной выросло несколько земляных султанчиков. Бросившись под прикрытие машины, я посмотрел налево. Ну кто мне мешал сделать это раньше?! Прямо по полю в мою сторону пылили какой-то бронетранспортер и пара мотоциклов с сидящими в люльках пулеметчиками. Видимо, один из них и шарахнул по мне, да промахнулся. Тут уже не до жиру! Я развернулся, и, как говорила одна моя знакомая, попу в горсть и бегом! За какие-то секунды я долетел до родничка, подхватил оставленные вещи и, не разбирая дороги, ломанулся глубже в лес. На мое счастье, немцы за мной не погнались, так, постреляли немного, и все. Я же несся, как марал во время гона. Остановился, только когда окончательно выдохся. Шмякнувшись на землю, как мешок с удобрениями, я пытался отдышаться и одновременно мысленно себя материл. Идиот! Баран! Какого… не осмотревшись толком и все не продумав, открыл стрельбу? Герой, мля! Не было бы жалко, сам бы себе в лоб зарядил! А после этой пробежки даже поляну, на которой очнулся, не найду теперь! Отдышавшись и немного успокоившись, я осмотрел свое имущество. Да, беглец из меня лучше, чем вояка. Ничего не потерял, даже котелок не забыл!

Со стоном собрав свое «хозяйство», я, посмотрев, где находится солнце, опять поплелся на восток. На душе было мерзко. Перед глазами стояло лицо немца, убитого мной первым. Оказывается, не так просто убить человека, даже если он враг. Так шагал я, размышляя обо всем произошедшем, когда увидел, что деревья впереди редеют. Аккуратно сложив вещи и винтовку под кустом орешника, я, взяв наизготовку автомат, осторожно направился к опушке. В этот раз не было слышно никаких звуков, выделявшихся бы из общего лесного звукового фона, но я не расслаблялся. На самом краю леса росли какие-то небольшие, но густые кусты, в которые я аккуратно и заполз. Из них открывался прекрасный вид, посмотреть было на что. На довольно большой поляне, в дальнем конце которой виднелась вырубка, находилось несколько строений, огороженных невысоким редким заборчиком. Именно так я себе и представлял лесные хутора. Вот только тихо так почему? Ни людей, ни живности не слышно. Не могу себе представить хозяйство без скотины и тем более без собаки! От опушки до хутора было метров пятьдесят, и толком рассмотреть его у меня никак не получалось, поэтому мне пришлось вернуться к вещам и сменить автомат на винтовку. При отсутствии бинокля оптика была очень кстати. Выбрав место, с которого я мог бы рассмотреть все, не выдав себя бликом от прицела, я занялся осмотром. Все было вроде нормально, но вот тишина эта, будь она неладна! Еще меня смущала приоткрытая дверь в дом, выглядевший главным. Так ничего и не увидев, вернулся к вещам, опять поменял оружие, заменил диск у автомата на полный и решительно зашагал в сторону хутора. Чем ближе я подходил к дому, тем меньше уверенности у меня оставалось. Вблизи все выглядело не таким хорошим, как издалека. Потому что добавился запах. Запах крови и смерти. А вот и собака. У самого крыльца дома валялся мертвый пес, буквально разорванный выстрелами, кровь уже впиталась в пыльную землю, и над останками пса вился целый рой мух. Толкнув дверь стволом автомата, я нерешительно вошел в дом. Увидел перед собой большую комнату, на полу лежали тканые половички, посреди комнаты стоял простой большой стол и шесть стульев возле него. В углу комнаты стоял шкаф со стеклянными дверцами, за которыми была видна посуда, рядом с ним дверь, завешенная цветастой занавеской. Над столом, закрепленная к потолку, висела керосиновая лампа. Честная бедность. Именно так можно назвать эту обстановку. Дойдя до внутренней двери, я, делая шаг, отвел левой рукой занавеску и наткнулся взглядом на ствол пистолета, глядящего мне прямо в лицо.

Оказывается, смотреть в дуло направленного на тебя оружия не страшно. Жутко! В голове была гулкая пустота, в которой билась одна мысль — п… котенку!

— А-андрей? Т-ты-и-и?!! — Пистолет медленно опустился. — Но ты ведь убит!

Вместо бездонного жерла пистолета перед моим лицом появилось бледное исцарапанное лицо.

— Я же сам видел тебя мертвым! И пульс не прощупывался… — Лицо вдруг скривилось в судороге. — Как…

И тут оно исчезло. Несколько секунд я еще простоял в ступоре, затем я почувствовал, что уже сижу на полу.

Вытер рукавом вспотевший лоб и наконец обратил внимание на того, кто лежал на полу передо мной.

Это был довольно высокий худощавый мужчина, лет тридцати на вид, одетый в форму, похожую на мою, только на петлицах были не кубики, а по шпале. Его лицо было сильно исцарапано и невероятно бледное. Форма вся в крови, левое плечо и живот кое-как перебинтованы. Дыхание его было очень частым. Только я шевельнулся, собираясь встать, как он открыл глаза и посмотрел на меня.

— Все-таки это ты… Не показалось… — Его голос был слабым и каким-то механическим. — Я уж подумал, что перед смертью бредить начал. — Он усмехнулся одними губами. — Хорошо, это к лучшему. Слушай сюда, сержант. Мне конец. Не спорь, у меня в животе осколок и две пули. Так что сам понимаешь. — Он сипло откашлялся и продолжил: — Уже чудо, что мы с тобой разговариваем. Я надеялся в бою умереть, но не судьба, значит. Так что… — Его лицо неуловимо изменилось, стало жестким. — Слушайте боевой приказ, товарищ сержант государственной безопасности! Любой ценой выйти из окружения, перейти линию фронта и доставить груз особого назначения в особый отдел не ниже дивизионного. Для сотрудников особых отделов любого уровня сообщите код 512, запомни — код 512. Груз закопан на западном краю поляны под приметной березой, она как буква «Ч» растет, сразу узнаешь. При опасности захвата груза немцами груз уничтожить! Сделай все возможное и невозможное, но доставь его к нашим. Понял, сержант?

Я открыл рот, но только кивнул. Ему оказалось достаточно и этого, он продолжил:

— Иди, выкопай груз и возвращайся.

Все еще ошарашенный, я поднялся, вышел на крыльцо и огляделся. Ни хрена себе ситуация! Вот я попал, что же мы везли-то? Решив, что скоро все равно все узнаю, направился в указанном направлении. Береза действительно оказалась приметной и сразу узнаваемой. Когда-то она была надломана, вот и выросла большая буква «Ч». Лопату взять и не подумал, поэтому пришлось копать прямо руками. Но земля была мягкой, закопано недавно, и справился я быстро. Из ямки я достал небольшой ящичек килограмма в три весом, размером примерно со среднюю обувную коробку, обшитый зеленой тканью с кучей сургучных печатей. Отряхнулся и направился к дому. Зайдя в дом, увидел, что лейтенант, скривившись, сидит за столом, пистолет лежал перед ним.

— Нашел? Молодец! Приказ ясно понят? — Он внимательно посмотрел на меня и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Выполняй приказ, и прощай!

Я замер, не зная, как поступить, но он решил за меня:

— Бе-е-го-о-ом!!!

Непонятно, как я оказался на улице. Да такого рева и от здорового не ожидаешь, не то что от раненого! Только повернулся к дверям, и тут раздался выстрел… Кинувшись в дом, я увидел то, что подсознательно и ожидал. Лейтенант застрелился. Осмотрев тело, я понял, что так и не узнаю его имени. Никаких документов при нем не было. Видимо, он их уничтожил раньше. Жаль мужика. Настоящий был.

Похоронив лейтенанта на окраине хутора, я, вернувшись за вещами, с тяжелым сердцем продолжил свой путь. Через пару часов начало смеркаться, я начал уже выбирать место ночлега, когда услышал голоса и плеск. Потихонечку двигаясь в их сторону, я наткнулся на заросли ивы. Значит, река или озеро совсем рядом. Не успел толком обдумать эту мысль, как услышал голоса и плеск гораздо ближе. Как мне показалось, несколько мужчин разговаривали на польском языке. Ага, этим ребятам мне не с руки на глаза показываться, промелькнула мысль… Я быстренько, на полусогнутых, шмыгнул туда, где заросли показались мне погуще. Вовремя!

Не успел я снять вещмешок, как метрах в пятнадцати от меня из ивняка гуськом вышли пять вооруженных мужчин в какой-то полувоенной одежде. На голове идущего первым была какая-то странная то ли кепка, то ли фуражка. И тут я вспомнил: такие назывались конфедератками, они в польской армии были! Не заметив меня, группа вояк направилась в сторону, с которой я пришел. Да, везет мне, только пугает это. Когда часто везет по мелочи, может один раз не повезти по-крупному, тогда все предыдущее везение ни к чему! Несмотря на эти мысли, я опять навьючился своим имуществом и направился в ту часть ивняка, из которой вышли бойцы «Великой Польши», и не прогадал. До реки действительно было несколько метров, а в тени ив была привязана небольшая лодка. Я аж матюгнулся на радостях. Перерезав веревку, я уселся в лодку и, стараясь не шуметь, погреб к другому берегу. Речка была небольшая, метров сорок, наверное, поэтому переплыл я быстро. Достигнув нужного берега, я оттолкнул лодку, отправив ее в свободное плавание, а сам направился дальше. Вскоре стало совсем темно, да и желудок напомнил, что его нужно наполнить, поэтому решил — все! Привал. Нарезал с ближайших деревьев веток, сделал себе лежанку и что-то вроде небольшого отражающего экрана, под прикрытием которого развел небольшой костерок.