– Мы лучше пойдем, – подала голос Ольга.

– Никуда вы не пойдете! – решительно возразила Елена Александровна. – Все за стол! У Сергея сегодня день рождения, я поэтому так и спешила, что даже портфель забыла.

Их усадили за стол, хозяйка поведала гостям об их «героическом подвиге» по доставке ценного портфеля. Гости поохали, стали усиленно за ними ухаживать, уговаривая попробовать все блюда сразу.

Ольга расслабилась, отказавшись от коньяка, махнула водочки под общие одобрительные возгласы и с аппетитом принялась за еду, сразу же вписавшись в веселую компанию.

Вике такой радости расслабления не перепало. Она чувствовала себя неуютно, неловко, ей не хотелось ни есть, ни пить, ни оставаться здесь. И она ощущала на себе пристальный взгляд этих смеющихся карих глаз командира-спасителя, оказавшегося врачом.

Вот просто всей кожей чувствовала!

Больше всего ей хотелось оказаться сейчас дома, в горячей ванне с пеной.

Она спросила, можно ли позвонить, и, извинившись, выбралась из-за стола. Тихо радуясь придуманному предлогу: надо маме позвонить, дающему ей возможность побыть немного одной, прошла в кухню.

С мамой она все-таки поговорила, просто так, ни о чем, и, положив трубку, откинулась на табуретке, упершись спиной в стену и вытянув ноги. Посмотрела на большие, принадлежащие хозяину, шерстяные, грубой вязки носки, которые ей надели на ноги, и усмехнулась.

– Вам так сильно хочется сбежать?

Он стоял в проеме двери, засунув руки в карманы брюк и привалившись плечом к косяку.

– Сильно! – призналась Вика, выпрямившись на табурете и подтянув ноги.

Он подошел, присел перед ней на корточки, взял в руки ее ладони и, прямо посмотрев в глаза, сказал:

– Я вас отвезу.

– У вас машина? – спросила, просто чтобы что-то спросить, Вика.

– Нет, машина у таксиста, которого мы поймаем.

– А Ольга как же?

– Ольгу Ленка не отпустит. Ее накормят, напоят и уложат спать, предварительно сообщив родителям, что чадо в целости и сохранности.

Вика наклонилась, придвинув свое лицо совсем близко к нему, заглянула в карие глаза. Что она прочла в них тогда? Чем заворожилась? Что поняла такого?..

– Тогда поехали, – согласилась она.

А потом были эти сутки!

И не было в них обжигающей, безумной страсти, а было что-то выше, наполненное невероятной нежностью, снизошедшим откуда-то глубоким доверием, в котором не было места никакому обману.

Хотя страсть тоже присутствовала! Это точно! Такая, что – ух!!!

В одиннадцать вечера, в субботу, у него был самолет.

Он улетал в Африку работать. На полгода.

Все! Конец истории!

Прошло почти пять лет.

От воспоминаний ей лучше не стало, но дрожь в руках прошла.

– И на том спасибо! – поблагодарила Вика.

Она развернулась на сиденье и посмотрела на спящего Степку. Сидела, смотрела и понимала, что это надо сделать! Что это правильное, может, единственно верное решение. И никакие ее чувства-эмоции, боль застарелой обиды и непонимания сейчас не имеют значения. Ни-ка-ко-го! Вот спит ее солнышко, ненаглядный сыночек, самый прекрасный ребенок на свете, и только его безопасность и здоровье имеют значение! Только они!

– Ладно, сынок, прорвемся! – твердо пообещала она.

Вика постояла несколько секунд перед освещенным аквариумом подъезда, мысленно попрося у Бога, чтобы Егор Дмитриевич Князев проживал по этому адресу и в данный момент находился у себя дома.

А уж женат он или не женат, спит сейчас с одной или тремя дамами одновременно, обзавелся ли еще тремя детьми, ей до лампочки.

Ей нужна помощь, и она ее получит!

Приподняв Степку, она прижала его к себе посильнее и решительно направилась к подъезду.

Лучшая защита от любых охранников – нападение!

Собственно, сейчас она могла только нападать, пожалуй, мальчонке, изображающему рыбку, лучше поостеречься.

Вика нажала кнопку звонка.

– Слушаю вас, – ответил ей домофон.

Через стекло она видела, как охранник смотрит на нее.

– Вы не слушайте, а дверь откройте, мне тяжело!

Уж что было в ее голосе и тоне, одному Богу известно, но охранник быстро выскочил из-за своей конторки и побежал к двери.

– Вы к… – распахивая дверь, попытался спросить он, но Вика перебила: