А может, просто не привыкла она жить в дворцах-замках? Ведь не на аристократической улице воспитывалась, а в крошечном переулке Замоскворечья в семье скромного капельдинера Большого театра Фомы Примакова. Конечно, в театральном зале шик, позолота, но капельдинер всего-то снует по рядам с программками, а как свет погаснет, приходится и чай да шампанское подгулявшим купчикам в ложи разносить. Ясно – больших денег не заработаешь. Так что Фома Фомич возрадовался, как ребенок, когда удалось пристроить дочку Танюшу на казенный кошт в балетное училище при Большом театре.

Да только особыми способностями Таня там не отличилась, выпустили ее всего-то фигуранткой в кордебалет. Ну и что? Зато у Тани на последнем курсе особый «дар» обнаружился – красота. Ценнее любого диплома будет. Особенно если подойти с умом. А ума Татьяне не занимать. С ней все балетные щеголи, что вокруг кулис вьются, связываться боялись. Очень уж у нее язычок острый. Отбреет так, что потом по всей Москве ее остроты пересказывают. А уж подгулявшим купчикам Татьяна никогда не спускала. Они-то частенько красавицу из кордебалета старались в ресторан затащить, да она отказывалась – знала, как купцы по Москве-то гуляют. Когда зеркала бьют или мебель коньяком моют – это, можно сказать, вполне приличные манеры гулянок. А то начнут лакеям лица горчицей вымазывать или, еще хуже, фраки сахарной пудрой обсыпать. А ведь фрак для лакея самое дорогое сокровище – без него ни в один приличный ресторан не возьмут. А однажды в «Яре» купцы удумали действо «Амурские волны». Заставили пианиста вальс играть, у рояля крышку открыли, вылили туда несколько ящиков шампанского и запустили крошечных консервированных сардин. Пианист играет, рояль с шампанским бурлит, рыбки, как живые, от молоточков подпрыгивают. А купчины хохочут, заливаются.

Нет уж, подальше от такого веселья! И потому, когда несколько лет назад Михаил Рябушинский подловил красавицу фигурантку за кулисами, Таня отбрила его весьма зло. Михаил тогда заядлым балетоманом слыл, балерин на балы в Благородное собрание тайком приглашать ухитрялся, богатые подарки без счета делал. Но красавица Татьяна никаких подарков не возжелала и цель свою имела – достойно выйти замуж. А этого Михаил Рябушинский не решился ей тогда предложить. Что ж, Татьяна вышла замуж за отставного полковника Комарова, ушла со сцены, родила двоих детей. Все шло своим чередом, да вдруг, как на грех, вновь столкнулась с Рябушинским.

За время разлуки тот стал еще богаче, знатнее, решительнее. Без обиняков предложил развестись с мужем и выйти за него. У Татьяны сердце застучало, спина похолодела. Хотела сказать что-нибудь остренькое, а дыхание перехватило. Еще бы – черноволосый красавец Михаил улыбался кривой улыбкой обольстителя, но Татьяна-то видела, что губы у него дрожали, а в глазах вспыхивал страх. Он, такой решительный и уверенный в себе, страшился ее отказа!

Конечно, Михаил тоже, как и все московские купцы, упрям, любит быть на высоте. Но он умен, начитан, вполне европеизирован. Как и другие братья Рябушинские, получил отличное образование, говорит на разных языках. Себя считает англоманом, правда, одевается у лучших парижских портных. По нескольку раз в год за границу ездит. Этакий баловень Европы! Да и братья его хоть и отчисляют огромные суммы на старообрядческую Рогожскую церковь, но живут вполне современно. Степан так и вовсе первым в Москве автомобиль завел. Хоть сам и занимается вплотную историей старообрядчества, даже институт по ее изучению открыл, но технику «бесовыми игрушками» явно не считает, разных новинок и веяний не чурается.

Однако даже самые современные взгляды не помогли старшим братьям, когда они узнали о будущей женитьбе младшего. Вызвали Михаила на «семейный ковер» и закатили скандал. Но Михаил не дрогнул. Он дал такой отпор братьям, что те поартачились-поартачились, да отстали – женись на ком хочешь!

…Яркий свет прервал воспоминания. Татьяна даже глаза зажмурила. Ох уж эти новомодные электрические лампочки, которые Михаил приказал обновить по всему дому! Вот и сам он улыбается на пороге: «Ты чего, Тата, без света сидишь?»

Татьяна прильнула к мужу: «Так… Вспоминаю, мечтаю, думаю… Может, и мы дружно жить будем, как твои родители?» Михаил только усмехнулся в усы: «Ясное дело – будем! Ты не огорчайся только. Как говорит наш религиозный брат Степан: время придет – все будет. Улягутся слухи, уговорим твоего бывшего мужа отдать нам мальчишек. Чтоб ты не бегала к сыновьям тайком, как Анна Каренина. Да и своих детей заведем. Я люблю, когда семья большая. А пока расскажи, что у вас тут за переполох был? Прислуга гудит, как вулкан!»

Пришлось пересказывать в лицах – как ходила на спиритический сеанс к княгине Оболенской, а «призрак» дома обнаружился. Михаил только скривился: «Что за глупость несусветная? И что эта Клавдия в угловой комнате делала? Завтра с ней поговорю. А к спиритам ты, Тата, ходить не смей! Мы люди верующие. Князьям, может, и нечем больше заняться, а ты лучше проверь, как там наша больница, что недавно открылась».

И вправду, нельзя без присмотра. Хоть и благотворительность, а все одно: разворуют. Да и размах-то огромный – на деньги Рябушинских существуют больницы, богадельни, странноприимные дома, детские приюты, сады и школы, училища и институты. И на типографии Рябушинские деньги дают, чтобы книга по копейке стоила, и музеям, библиотекам, техническим лабораториям средства отчисляют, газеты за свой счет выпускают.

Весь этот водоворот дел Татьяну завертел, спиритический подсолнух из головы выскочил. Но как на грех, забежал в дом Николай, средний брат Рябушинских. Забавный человек! Милый, веселый, всем интересующийся, не то что старшие братья с их вечными делами. Но за свою безалаберность и «неспособность к делу» Николай считается паршивой овцой в семье. Коммерцией не занимается, а изучает современную живопись, а с 1906 года издает символистский журнал «Золотое руно». Еще оказывает художникам благотворительную помощь, за что те зовут его Лаврентием Великолепным, сравнивая с Лоренцо Великолепным Медичи. За четыре года Николай на журнал все свои наличные деньги истратил. Татьяна думала, он о себе просить будет – банкротство ведь на горизонте! – а он все о своих обожаемых художниках: «Таточка, поговори с мужем о Врубеле! Миша в прошлом году «Демона» купил, а в 1907-м Мамонтов ему «Микулу Селяниновича» уступил, да и в доме у вас настенные панно в малой гостиной «Утро», «Полдень», «Вечер». Врубель плох очень, ум вместе со зрением потерял. А тут один искусствовед о нем книгу писать надумал. Но Миша почему-то не хочет его в дом пускать. Уговори мужа, Таточка, показать врубелевские картины!»