Как же она могла быть такой дурочкой? Как же могла ничего не заметить? Сейчас, когда Даша оглядывалась назад, она понимала, что все симптомы были налицо. Резко поправилась – и она, идиотка, убрала из рациона мучное, вместо того чтобы стремглав нестись в ближайшую аптеку за тестом. Ее мутило по утрам, а она списала плохое самочувствие на недосыпание. Она вдруг непонятно с чего полюбила жареный лук, зато ее начало мутить от шпината. Все было понятно с самого начала.

Даша разделась до пояса и подошла к зеркалу, но тут же с раздраженным стоном отвернулась. Конечно, под одеждой еще ничего не заметно, но голый округлившийся животик непрозрачно намекает на интересность ее положения.

С коротким хриплым криком она швырнула полупустую бутылку в зеркало над комодом, и ни в чем не повинное Дашино отражение разлетелось на мелкие кусочки.

Трель телефонного звонка вернула ее к действительности. Сначала Даша не хотела даже трубку брать, но потом подумала, что чужой беззаботный голос вполне может отвлечь ее от мрачной реальности. Может быть, ее пригласят на развеселую вечеринку с шампанским и танцами? Развлечься ей не помешает.

Но вместо спасительного чужого голоса, веселого и равнодушного к повседневным пустякам, Даша услышала требовательный баритон Резникова. Раздражение накрыло ее с головой, как огромная волна зазевавшегося серфера.

– Даша? Почему у тебя весь день отключен мобильный? Ты мне нужна.

Как он смеет так с ней разговаривать, что-то от нее требовать? Конечно, они оба во всем виноваты, но ей-то всего девятнадцать, что с нее возьмешь? А он, взрослый прожженный мужик, как он-то мог так с ней поступить, быть настолько равнодушным, так ее подставить?! Она тоже хороша, верила ему, попалась в тривиальную московскую ловушку для дурочек, тщетно мечтающих прорваться наверх. Она сама сто раз над подобными дурочками потешалась и удивлялась, как же у них не хватает сообразительности распознать лгуна, с какой стати они так безропотно всему верят?

Они знакомы почти пять месяцев, и все это время он клянется, что вот-вот запустит Дашин проект, умело кормит ее подслащенными обещаниями. Он вовремя и как бы невзначай рассказывает об уже проделанной работе – мол, вчера он встретился с замечательным поэтом-песенником, который напишет для нее несколько стопроцентных хитов, а позавчера обедал с редактором «Плейбоя» – и обложка будущей звезде Даше обеспечена. Почему же она только что поняла, что все эти слова не значили ровным счетом ничего? Если бы он и правда собирался ею заняться, об этом давно знала бы вся Москва.

Позавчера, когда Даша еще пребывала в неведении и радостно пила «Пинаколаду» в кафе на Тверской, к ней подошла знакомая из крупного продюсерского центра, рыжая женщина средних лет, с усталым, чересчур ярко накрашенным лицом и кошмарными пластиковыми украшениями.

– Дашенька, сто лет тебя не видела! – расплылась в широкой желтозубой улыбке она. – Ты совсем пропала. Мужика, что ли, нашла?

– Я девушка самостоятельная, – гордо улыбнулась Даша, – занимаюсь новым проектом.

– С Иртеневым? – заинтересовалась продюсерша. – А как его женушка, уже вышла из жиротопильни?

– Не знаю, – честно призналась Даша, – мы никогда не были подругами. С тех пор как закрылась «Паприка», даже не перезваниваемся.

– Печальная история, – покачала головой тетка. – Вы подавали такие надежды, и вдруг, в один миг, все распалось. И ваша третья девочка, как там ее...

– Женя, – подсказала она.

– Ну да. Талантливый ребенок, но будущего у нее нет. Ты про нее тоже ничего не знаешь? Сплетничают, что она лечится...

– Не знаю, – с некоторым раздражением ответила Даша. Ей не нравилось разговаривать о бывших товарках по группе, тем более что каждый второй встречный приставал к ней с подробными расспросами.

– Так с кем же ты сейчас работаешь? – поинтересовалась продюсерша.

Вот тогда и настал Дашин звездный час. Самым независимым тоном она ответила:

– С Резниковым. У меня сольный проект.

Продюсерша изумленно округлила глаза.

– С Олежкой? Странно...

– Что странного? – снисходительно передернула плечами Даша.

– У тебя давно контракт подписан? Я ничего про это не слышала, а ведь мы на прошлой неделе с Олежкой обедали.

Даше не хотелось признаваться, что никакого контракта у нее вовсе нет, зато есть нечто большее, о чем окружающим знать совершенно не обязательно. Поэтому, загадочно улыбнувшись, она ответила, что давно. Продюсерша еще какое-то время шумно поудивлялась да и отстала, переведя разговор на нейтральную тему тенденций осенней моды.

И вот теперь, стоя перед разбитым зеркалом с телефонной трубкой в руке, она вдруг осознала, до какой же степени была дурочкой. Сколько раз ей намекали на несостоятельность делового аспекта ее отношений с Резниковым! Сколько раз ей давали повод насторожиться, а она... Она легкомысленно верила, что уж с ней-то, с Дашей, никогда не может произойти лжезолушкина история с печальным финалом.

– Даша, почему ты молчишь? – Голос Резникова вернул ее к действительности.

Она призвала на помощь всю силу духа, чтобы не сорваться в первый же момент. Нет, сейчас, когда она попала в такую переделку, надо быть умнее. Она, конечно, может с ходу сказать Олегу, что о нем думает, – но чего она добьется? Только того, что изумленный Резников, пожав плечами, бросит трубку и вовсе перестанет отвечать на ее звонки.