Кто-то женится по настоянию родителей или потому, что подошел срок для свершения указанного обряда, и после двух-трех интимных встреч понимает, что влюблен или даже любит и не может прожить без объекта (барышня, но чаще всего дама) вожделения даже одного дня.

Некоторые идут под венец на спор, другие ради куража, а вот иных любовь поражает мгновенно, словно удар молнии или крепкая зуботычина, нанесенная совершенно внезапно и абсолютно без причины.

К барону Магнусу Фабиану фон дер Остен-Сакену любовь пришла именно таким образом.

А все началось с того, что барон тщетно пытался телефонировать в Бялу, где у него имелась собственная фабрика по производству и выделке шерсти. То ли телефон был неисправен, то ли что-то случилось на линии, но дозвониться до производства Магнусу Фабиану фон дер Остен-Сакену до Бялы так и не удалось. А вдобавок ко всему (в сердцах) барон так повесил трубку на аппарат, что она рассыпалась на составные части.

– Есть еще телефон в этом вашем клоповнике? – яростно прорычал он, и гостиничный служка с дрожью в голосе ответил:

– Есть, господин барон, в одном номере.

– Каком?! – взревел Магнус Фабиан и посмотрел на клерка так, что у того подогнулись в коленях ноги.

– В номере… – и служка с готовностью назвал номер, в котором остановилась Амалия-Ольга.

– Черт знает что! – скрипнул зубами фон дер Остен-Сакен и юношей запрыгал по ступеням на второй этаж, хотя комплекции был весьма внушительной.

Перед указанным номером он остановился и требовательно постучал.

– Открыто, – услышал он из-за двери женский голос.

Барон толкнул ладонью дверь, и его взору предстала Ольга. Она была в домашнем неглиже и, кажется, готовилась отойти ко сну. Глаза ее влажно блестели, сквозь легкий газовый пеньюар весьма отчетливо угадывалась ее великолепная фигура со всеми достоинствами прекрасного женского тела. Тут-то и поразила Магнуса Фабиана молния, о которой уже было сказано, и вкупе к этому случилась вышеозначенная нежданная зуботычина, после которой в голове у барона просветлело: запели флейты и закружились в хороводе ангелы, архангелы и прочие херувимы.

– Was w"unschen Sie? [3] – немного удивленно посмотрела на вошедшего мужчину Ольга, мгновенно признав в нем пруссака.

Тот молчал, пораженный (ударом молнии, нежданной зуботычиной).

– Was w"unschen Sie? – повторила Ольга и ободряюще улыбнулась.

– Telefonieren [4] , – только и смог произнести барон.

– Да ради бога, – ответила Ольга и указала ладонью на телефонный аппарат. – Телефонируйте себе на здоровье.

Но Магнус Фабиан не мог сдвинуться с места. Это стояние продолжалось бы, наверное, еще довольно долго, если бы не Ольга. Она предложила барону чаю, на что тот с трудом отреагировал:

– Да… Если можно.

– Можно, конечно, можно, – весело ответила Ольга.

За чашкой чаю с кренделями нежданный гость немного разговорился. Оказалось, что барон Магнус Фабиан фон дер Остен-Сакен весьма знатного рода, корни которого уходят в далекий пятнадцатый век. Что двумя веками позже его предки занимали самые высшие должности в Курляндии, а бывший военный министр Пруссии Карл Остен-Сакен есть не кто иной, как прадедушка самого Магнуса Фабиана. И что помимо «шерстяного» завода в Бяле и бумагопрядильной фабрики в Тыхах барон владеет еще шестью заводами в Верхней Саксонии и его состояние на сегодняшний день приближается к двум с половиной миллионам австрийских крон. Последнее известие заставило Ольгу призадуматься. Барон не уродлив, не стар, а его капиталы, хочешь того или не хочешь, внушают уважение всякому.

По тому, как он смотрел на нее, Ольга поняла, что барон попался в ее сети крепко. Его взгляд, который часто останавливался на ней, говорил о многом. Например, о том, что его состояние иначе и не назовешь, нежели влюбленность, а будучи женщиной умной, каковою по праву считала себя Ольга, было бы непростительной глупостью не воспользоваться этим.

Барон Остен-Сакен так и не воспользовался телефонным аппаратом. Все дела отошли на второй план, стали незначительными по сравнению с чувствами, которые переполняли его.

– У меня имение под Катовицами, – объявил Магнус Фабиан и просительно посмотрел на Ольгу. – Вы… не могли бы принять приглашение посетить меня в нем? Отдать, так сказать, мой сегодняшний визит к вам. У меня условия много лучше, чем здесь, и вы могли бы… немного погостить в нем… Если пожелаете…

Странно, но этот крепкий здоровый мужчина, который за несколько минут до этого пребывал в ярости и даже сломал переговорную трубку телефонного аппарата отеля, сейчас вел себя как агнец божий, из которого можно было вить веревки. Точнее, которого можно было стричь. Стричь, покуда на нем останется хотя бы клочок шерсти. После чего сделать ему ручкой.