…На последний вопрос ответ он получил раньше, чем полагал. Узкая дверь вновь распахнулась, и всё тот же Гумбольт сделал ему недвусмысленный жест: мол, заходи.

Ещё одно оскорбление, ещё одна засечка. Счёт Дигвила к магам Навсиная возрастал не по дням и даже не по часам.

– Что, Метхли, – Алиедора твёрдо смотрела в дёргающийся третий глаз мага. – Никак нашёл новых хозяев? Думаешь, они помогут тебе отомстить? Наивный. Маги Навсиная помогают только сами себе.

Углы жуткого рта поползли к вискам.

– Нет, – прошипела жабья пасть. – Тебе я отомщу сам. Вот прямо сейчас.

– Спокойнее, дорогой мой, – вмешался Шевверат. – Помните, для чего вы здесь. Нам требуются ответы на вопросы, а не хладный труп. Ну, или в вашем случае, не хладный. Но труп.

– У тебя был шанс, Гончая, – холодно бросил навсинайский маг. – Но ты предпочла молчать. Что ж, это твой выбор. Тебя нам придётся вскрывать – и мой коллега Метхли может оказаться тут поистине незаменимым.

В животе Алиедоры сжался ледяной комок. Кажется, они решили потягаться с кором Дарбе.

– Действуйте, коллега, – кивнул Шевверат.

Метхли осклабился, полез за пазуху, извлёк оттуда нечто вроде маленького ножичка, остриё ярко светилось, – приглядевшись, Алиедора увидела там крошечный Камень Магии.

– Начнём, пожалуй, – не то прошипел, не то просвистел трёхглазый чародей.

И потянулся ножом с давно стёршимися рисунками к груди Алиедоры.

– Прошу прощения. – Шевверат был сама любезность. – Желательно было бы присутствие ещё одного свидетеля. Так сказать, одна рука хорошо, а три – лучше.

Трёхглазый Метхли осклабился, как бы в знак того, что оценил шутку.

– Гумбольт, – и шустрый помощник мигом исчез за дверью.

А потом она распахнулась вновь, и Алиедора, вскинув глаза, встретила растерянный взгляд своего несостоявшегося деверя.

– У меня сегодня прямо-таки день неожиданных свиданий, – усмехнулась она побелевшими губами. – Тоже хочешь поглазеть, как меня будут резать?

– Ты же смотрела, как зомбируют моих воинов, – тихо, совсем не по-рыцарски ответил Дигвил.

– Что ж, значит, мы квиты. – Алиедора гордо задрала подбородок, но, чтобы голос не дрожал, потребовались все силы. – Хочешь смотреть? Смотри, зрелище будет захватывающее. Вот он, – кивком она указала на Метхли, – настоящий мастер своего дела. Могу засвидетельствовать и дать самые лучшие рекомендации.

Дигвил побелел.

– Смотри, смотри… – Остриё с Камнем Магии коснулось кожи, и не закричать она смогла лишь благодаря выучке Гончей. – Смотри как следует, смотри в оба… деверёк.

– Работаем, Гумбольт, – спокойно проговорил Шевверат. – Господин Метхли знает своё дело и его сделает, ну а нам надо сделать наше. Она может молчать, но боль открывает такие двери… о которых испытуемая даже не подозревает.

Алиедора заставила себя не чувствовать тёплых щекотливых струек, стекавших по коже, словно стеной щитов отгородившись от боли. Всему этому её учил – и старательно! – Мастер Латариус. Сколько-то она продержится… должна… обязана…

Однако потом она всё равно сломается. Эликсиры, убирающие на время боль, разумеется, входили в арсенал любой Гончей, но она и впрямь уже слишком давно ничего не принимала. А то, что в скляницах… это, вообще-то, служит совсем иному.

Метхли, отвратительно шипя, вёл остриём вниз от левой Алиедориной ключицы прямо к нанесённым ещё кором Дарбе и его присными рунам, резанным прямо по живой плоти. Камень Магии ярко светил даже сквозь заливавшую его кровь.

А потом зачарованное остриё коснулось извива руны, и Алиедора закричала, запрокидывая голову и биясь затылком о столб. Боль ворвалась со всех сторон, словно вражеское войско в захваченный город. Она кричала – но так же кричал, вернее, выл Метхли, тряся рукой с зажатым в окровавленных пальцах обломком магического клинка. Камень Магии распался пылью, и железо плавилось, срываясь на каменный пол тяжёлыми пламенеющими каплями.

Шевверат и Гумбольт застыли, вытаращив глаза. Некий сложный аппарат, весь из острых поблёскивающих частей и многочисленных Камней Магии, понатыканных во все места, линз и тому подобного, окутался невесть откуда взявшейся красноватой пылью, по сверкающим хрустальным дискам побежали трещины.

Гумбольт тонко заверещал, выдернул кинжал из складок одеяния, слепо замахнулся на Алиедору, – Дигвил Деррано играючи перехватил руку, резко завернул, и клинок со звоном упал на плиты пола.

А руны под одеждой Алиедоры продолжали вспыхивать резким и режущим светом, смотреть на который не смог бы никто, словно на Солнце в зените. Метхли выл, повалившись на спину и тряся правой кистью – она вся побагровела, как от сильного ожога.

Шевверат разобрался первым – и шустро выскочил за дверь. Алиедора слышала его быстро удаляющийся топот. Цепи, которыми была прикована Гончая, раскалились чуть не докрасна, но лопаться отнюдь не спешили.