– Нет, ошибаешься, – сдавленно произнес Алекс, приложив все усилия к тому, чтобы дернуться назад, пока в ней не остался только кончик. – Это я ждал. Целую вечность. И я должен насладиться тобою. Каждым бесценным мгновением с тобой.

Он сосредоточился на ее штормовых, помутневших от вожделения глазах, стараясь не обращать внимания на безумно извивающееся тело, на дивный бархатистый жар, так близко пульсирующий, ждущий его вторжения.

– Я хочу любить тебя всю, – прошептал он, трогая ее груди, влажным пальцем кружа вокруг одного из сморщенных сосков, потом опустил голову, лизнул и втянул его глубоко в рот.

Он посасывал жадно, сильно втягивая напряженную вершинку. Ее вкус уничтожил сдержанность Алекса, с каждым новым прикосновением к ее соску его член скользил глубже, пока не погрузился целиком. Он сразу растворился в ней и застонал, ощутив ее гладкий, влажный жар.

Ее тесное, шелковистое тепло едва не лишило его самообладания. Мир вокруг него начал вращаться быстрее, каждый головокружительный поворот позволял ему проникать еще дальше в ее тесную, с радостью принимавшую его теплоту.

Но он не забыл опустить руку вниз и потереть то особое местечко, находя его и лаская пальцем круговыми движениями, пока вонзился в нее глубже. Каждое плавное скольжение внутрь и обратно уносило еще одну его частичку, раскалывая мир вокруг него вдребезги.

– О-о-ох, Алекс! – ее голос был задыхающимся, стоны близкого экстаза вырывались толчками. Они сладко окутывали его, связывали его с нею столь же крепко и глубоко, как его толчки в ее шелковых глубинах.

Она в исступлении поднимала бедра, царапая ногтями его спину, извивалась под ним и кричала, заставляя его терять самообладание, лишая его возможности любить ее медленно, основательно, так, как он планировал.

– Любимая, я не могу сдерживаться…

– И не нужно! Я тоже не могу, – простонала она, обхватывая его лицо руками и притягивая к себе, целуя.

– Жестче, быстрее, – умоляла она, выдыхая слова ему в рот, продолжая целовать его, толкая язык в ритме их яростного совокупления. – Не останавливайся, – вскрикнула она, вдруг застыв и пылко сжимаясь вокруг него. – Боже, пожалуйста, не останавливайся!

Cлишком поздно.

Кружащиеся звезды взрывались вокруг и внутри него, и его семя изливалось в нее неистовым, раскаленным потоком.

– Мара, – выдохнул он, падая на нее в изнеможении, продолжая содрогаться внутри ее тела, истощаясь с каждой последней каплей энергии. – Помни, что я сказал тебе…

Я сделаю все, чтобы ты была моей.

Эти слова мерцали в воздухе, парили над кроватью, ясные и искренние, но и близко не такие яркие, как сверкавшие звезды, вращавшиеся вокруг него. Сейчас они кружились даже быстрее, их блеск становился ярче, и он уже не мог больше видеть своих слов.

И больше не видел Мару.

Не видел свою кровать.

И даже комнату не видел. Только ослепительный свет, с невероятной злостью пронзающий его. Каждая раскаленная стрела молнии пронзала его насквозь, резала на части до тех пор, пока трещащие вспышки, наконец, не отступили, оставляя его, разбитого и изломанного, парить в привычном сером тумане, который он слишком хорошо помнил.

Алекс от боли сжал кулаки, не желая впадать в иссушающий гнев. Его обнаженную плоть заклеймили следы ожогов.

Он был глупцом.

Но собирался исполнить свою клятву. Он отыщет способ вернуться к ней.

Сделает все, чтобы обладать ею.

Все?Мара мигнула, уловив его слова какой-то до сих пор ясной частью сознания. Она подняла бедра, встречая его толчки, ее жажда обострилась, становясь свирепой. Но те слова никак не отпускали ее, и крошечное острие сомнения омрачило ее наслаждение.

Было еще что-то, что он мог бы сделать для нее? Ее уже сжигала ошеломительная потребность, он проникал в нее продолжительными, свирепыми ударами, почти касаясь ее души.

Клеймил ее.

Она снова выкрикнула его имя, сжав ноги вокруг него еще сильнее. Он подарил ей самый потрясающий оргазм, какой она когда-либо испытала. И отдал ей свое сердце. Она видела любовь, сверкавшую в его глазах, когда он впервые погрузился в нее.

Удивительно, что она была в состоянии думать после такой кульминации.

Прямо сейчас она не могла сконцентрироваться ни на чем, за исключением пульсирующего в ритм с биениями сердца удовольствия, распространившегося по всему телу. Эти ощущения оказались столь мощными, что она уже не чувствовала его, а только раскаленную волну оргазма, несущуюся по ней, разбивавшие ее на тысячу крошечных сверкающих частиц.

– О, боже мой, – воскликнула она, замирая. Сотрясаясь всем телом, она так отчаянно схватилась за его плечи, что прошли сквозь него, как гвозди, и ногти вонзились глубоко в ее ладони.