И вот когда контрабандисты ранили Ансельмо и Хулио Сесар обвинил во всем Рея, заявив, что выедет всю семью Мальдонадо на чистую воду, Пайва дал ему понять, что ввязываться в сомнительные дела не стоит. Бездоказательные обвинения обходятся дорого.

Пайва давно дружил с Хулио Сесаром, и Хулио Сесар знал: на Пайву можно положиться. Он был согласен, что доказательства нужны. И договорился с рыбаками, что они будут следить за малейшими продвижениями по реке.

Рей поджидал очередной груз, и дон Фернандо вызвал Пайву для очередного дружеского разговора:

– Мы с тобой благоразумные люди и не любим скандалов, не так ли? — спросил дон Фернандо с добродушной улыбкой. – Ты у нас — власть и позаботишься, чтобы ближайшей ночью у тебя в поселке была тишь да гладь.

– Разумеется, дон Фернандо.

– Золотые слова, и помни: пока я жив, твоя должность тебе обеспечена, и я даже стал подумывать о твоём продвижении по службе. А вот это тебе на мелкие расходы, – и дон Фернандо сунул Пайве объемистую пачку денег.

И вот вечером, когда в доме дона Фернандо праздновалась помолвка его среднего сына Алехандро, старший его сын, первенец Рейнальдо ждал лодку с контрабандой, а следил за его безопасностью сеньор префект Пайва, прогуливаясь с ружьем вдоль берега.

Движение лодок в темноте не осталось незамеченным, и один из рыбаков побежал сказать о них Хулио Сесару, который сидел в баре вместе с другими рыбаками.

– Нам надо объединиться, чтобы покончить с этой бандой убийц и контрабандистов! – говорил Хулио.

– У нашего закона есть имя, и зовут его Фернандо Мальдонадо, – ответил ему один из рыбаков. – Так что пусть лучше все остается как есть.

– Кому нравится, чтобы его топтали, а он будет в благодарность лизать сапоги, пусть сидит и не рыпается. А я – человек, и хочу жить и умереть по-человечески. Может, есть тут и еще люди, и они пойдут со мной?

– Я пойду с тобой, сынок, – отозвался старик Фелипе, – терять мне нечего, а сила побороться еще есть.

Присоединились к ним и еще четверо рыбаков. Дело затевалось нешуточное: от стольких свидетелей не отмахнешься. Всем было неспокойно, но настроены все были решительно.

Они шли суровой сплоченной группой, шли слаженно и бесшумно. Сперва в темноте они увидели только тени, что сновали возле лодок. Потом, подойдя поближе, узнали всех, кто их разгружал, – знакомые ребята из молодых, а распоряжался ими Рейнальдо Мальдонадо.

Вдруг вынырнул из темноты префект Пайва.

– Пайва! Да ты уже поймал их! – обрадовался старик Фелипе.

Следом раздался выстрел, и старик Фелипе как подкошенный, упал. Рыбаки побежали.

– Всех в расход! Раненых добивайте! – скомандовал Рей. – Пайва, сдавай экзамен – стреляй!

И Пайва выстрелил в грудь Хулио Сесару. Хулио повалился в речную воду, течение подхватило его и понесло. Гремел выстрел за выстрелом, упал еще один, за ним другой… Ну, кажется, со всеми управились…

– Они и есть контрабандисты, – криво усмехнулся Рей. – Обвесь их оружием, Пайва. Ты накрыл шайку, ты теперь герой…

– Я пойду, Рей…

– Надумал расколоться? Смотри, Пайва…

– Мне положено докладывать о происшествиях начальству… А с тобой мы договорились, и все будет в порядке.

– Сабас сейчас все организует, вооружены они будут до зубов!

Глубокой ночью герой Пайва сидел в заведении Росы и пил стакан за стаканом. Сегодня он выбрал дорогу в ад и ходу назад ему не было.

Рей глубокой ночью пробрался в спальню к Мерседес.

– Я хочу быть с тобой, я люблю тебя и буду любить всегда, Мерседес!

– Уходи! У тебя есть другая женщина!

– Ты моя единственная женщина, остальные не в счет. Ты нужна мне, любимая! — Рейнальдо уже обнимал Мерседес,– прижимал ее к себе, его руки высвобождали ее из платья.

И Мерседес против воли льнула к нему.

– Ты же полна страсти, Мерседес, как и я, как и я!

И не размыкая объятий, они упали на кровать.

Рей свой привычный ад постарался превратить в рай.

– Теперь я вся в грязи, запятнана, обесчещена, – рыдала Мерседес. –. Как я могла дойти до такого?

– Не говори глупостей, Мерседес! Мы с тобой поженимся и будем счастливы! – отвечал ей Рейнальдо.

Поутру поселок кипел. Женщины окружили префектуру. Они требовали отчета у префекта Пайвы. Четверо убитых – мужья, сыновья, а пятого, Хулио Сесара, видно, унесла река.

– Мы требуем справедливости, Пайва! Убей и меня тоже! Без моего сына жизнь мне не нужна!